Штанины вылинявших джинсов на протяжении долгих миль издавали характерный звук, соприкасаясь друг с другом. Это было так же привычно как дорожная пыль на ковбойских сапогах. Так же привычно как серая сумка, которая не сильно оттягивала плечо - Роджер путешествовал налегке.
Он странствовал по родному штату Мэн в поисках себя, после того ужасного случая. Смерть ворвалась в жизнь его семьи. Банальная и черная, как квадрат. Он задавался вопросом о том, что происходит после перехода в другой, черный вагон метро?
Роджер верил в дверь и пустоту, с которой лучше смирится, ведь при попытке приблизится к двери, ее очертания только размывались, и она отдалялась все дальше. Лучше быть уверенным что она есть, чем существовать в непроглядной белизне. Возможно, она сама распахнется, когда придет время.
Шагая по обочине дороги, Роджер надеялся забыть.
День был окрашен пасмурной голубизной, а тучи над головой обещали пролится на землю апрельским дождем. Голосовать смысла не было, потому, что машины появлялись так редко, что можно было идти по проезжей части дороги. Те немногие водители, которые попадались по пути, вели себя по-разному: некоторые подвозили, обычно до ближайшего городка, а некоторые, принимая Роджера за "обдолбанного хиппи", показательно игнорировали. Надо сказать одно время он действительно был в компании детей цветов своим.
За спиной послышалось тарахтение мотора, у которого, видно, были нездоровые бронхи. Обернувшись, он увидел приближающийся минивэн. Вскоре стали видны детали: помятый капот, отсутствие фары и участки коррозии в местах, где краска отшелушилась. За замызганным стеклом виднелась худощавая фигура в бейсболке. Фургончик затормозил, перед вытянутой рукой Роджера, на которую упали первые капли дождя.
Стекло опустилось, и на Роджера сквозь толстые стекла мутных очков вопросительно уставился человек неопределенного возраста. У него был такой вид, словно он не имеет ни малейшего представления, зачем Роджер его остановил.
-Спасибо, мне бы до города...
-Подвести?
-Да,.. До города... Какой ближайший?
-Садись, а город здесь один...
Дерри.
Водитель заулыбался, а Роджер уже пожалел, что остановил машину. Шел бы себе спокойно, а теперь придется ехать с этим не то наркоманом, не то сумасшедшим. Он даже хотел захлопнуть дверь и уйти, но вовремя понял, что это неразумно, ведь человек мог быть маньяком.
Роджер, помявшись, сел в машину, и водитель тронулся. Пока одометр, накручивал мили, дождь успел разыграться не на шутку. Косые упругие струны беспощадно хлестали по асфальту, а порой даже раздавались сочные раскаты грома.
Водитель молчал, глядя на дорогу, и Роджер был этому только рад.
-Ты любишь музыку? - внезапно спросил странный незнакомец, открыв бардачок. Роджер особенно не удивился, увидев, что тот набит разноцветными воздушными шарами. Главное, не гранатами.
Поворошив шарики, водитель нашел кассету и вставил ее в магнитофон. Из динамиков мелодично зазвучала песня "Лестница в небо" Лет Зеппелин, которая всегда нравилась Роджеру.
Прислонившись лбом к окну, по которому струями стекала дождевая вода, он смотрел на сливающийся в зеленое пятно лес.
В музыке вдруг появились посторонние звуки, - шуршание и скрежет, как от радиопомех. Потом вовсе начал вплетаться другой мотив, ломая мелодию. В конце концов, заиграла незатейливая цирковая мелодия, которую привычней слышать с привкусом сладкой ваты во рту.
Блеснула молния, и Роджер в ужасе вжался в сидение. Его испугал не клоунский грим и огромный красный нос, а то, что было под гримом. Это было не лицо человека, а извивающаяся мерзкая масса, принимающая самые безумные формы.
Водитель повернулся к Роджеру, сверкнув глазами за стеклами очков, и сказал одновременно как-то удивленно и восхищенно:
-Ты любишь шарики?
Бардачок открылся, выпуская из своих недр надувающиеся воздушные шарики, которые, взлетая, заполняли салон. И красные, и зеленые, и желтые.
Роджер увидел в зеркальце заднего обзора отражение водителя. Клоун улыбался своим нарисованным ртом.
Парень резко вздохнул, и проснулся. Водитель, коротко взглянувший на него, что-то пробормотал, и вновь стал смотреть на дорогу.
Дождь закончился, и даже выглянуло солнце, весело играя бликами в лужах.
-Приехали, мне дальше нельзя. До Дерри приблизительно миля, но это не важно.
-Спасибо.
Роджер ступил на мокрый асфальт, выйдя из машины аккурат рядом с табличкой "Добро пожаловать в Дерри, до города 1 миля".
Он был только рад, что чудак высадил его здесь, а не в городе. Он смотрел вслед минивэну, пока тот не скрылся за ближайшим поворотом. Затем достав из кармана изрядно потрепанную пачку Лаки, закурил и поплелся по обочине.
-Помогите, - раздался детский голос со стороны леса.
Роджер выронил сигарету, и та упала на рисунок, сделанный мелом на асфальте. Боже, в лесу что-то стряслось с ребенком! Подтверждение того, что ему не послышался голос - это изображение черепахи цветными мелками.
Роджер заспешил в кювет по скользкой от недавнего дождя траве, ведь он не мог оставить крик ребенка без внимания.
Вдруг Роджер поскользнулся, и весь оставшийся путь проехал на заднице, пытаясь тормозить каблуками, но тщетно. Поднявшись с земли, он начал звать девочку. Ответа не последовало.
Лес казался зловещим, но умиротворенным. Воздух здесь как будто пронизывали электрические заряды, цвета были ядовитыми и яркими, а запахи резкими и острыми. Но все же Роджер чувствовал скрытую угрозу, такую же необоснованную, как боязнь темноты. Стая птиц над головой сорвалась с ветки и пронеслась над головой. Где-то журчал ручей. В голове ни с того ни с сего закрутились фрагменты детства, похожие на черно-белые снимки сделанные старым поралоидом.
Были и цветные снимки – ноги крутящие педали, Рождественское утро и мама. Но черно-белых снимков было больше – и скользкая рука, под кроватью, и гигантский глаз, смотрящий из унитаза в его туалете, и конечно, темнота. И тишина.
-Я так скучала...
Мир перевернулся и во рту появился медный привкус.
-Мери?..
Обернувшись, Роджер увидел девочку, в ее глазах отражалась печаль. За веревочку она держала воздушный шар.
"…Боб Перл осужден за вождение в нетрезвом виде, повлекшее за совой гибель двенадцатилетней Мери Картер…"
Голова разбита, половину лица покрывала кровавая корка.
"…По словам очевидцев, машина неслась с бешеной скоростью…"
Сарафан изорван в клочья.
"…Примите наши соболезнования…"
Роджер отступил назад, с распахнутыми от ужаса глазами.
-Что случилось, батик? Ты меня больше не любишь? – по ее испачканной в сырой щеке земле скользнула скользнула слеза и упала в траву.
Роджер упал на колени и зарыдал в чистое небо.
-Твоя сестренка такая миленькая, - сказал клоун, целуя ее в щеку.
Девочка упала, от удара о землю превратившись в пыль, которую подхватил ветер и стал кружить вокруг клоуна, силуэт которого начал меняться, трансформируясь во что-то на столько ужасное, суть чего можно понять лишь будучи безумцем.
В мире остались только три звука: крик Роджера, смех Клоуна, и самый громкий, - молчанье Дерри.
Тень клоуна всегда будет висеть над этим городом, а клоун будет прятаться в собственной тени.