0
РЕБЕНОК.
Я хочу рассказать вам историю одного обыкновенного мальчика. Все на свете, каждая вещь, явление и предмет имеет две истории: историю событий, наполненную меняющимися кадрами повествования и историю возникновения. Многие подробности происшедшего уже начали терять свои контуры, но пока они в моей памяти, я решила записать все, что произошло. То, как это было. То, как Саша возник.
Тот вечер был очень душным. Вы заметили, что в апреле, до отключения отопления, в наших квартирах как специально, начинают топить особенно жарко? Я открыла форточку до предела, и, выпив полный стакан холодного пива со снежной шапкой пены, легла в постель, думая, какое это счастье, что мама забрала Ваньку. Наш сын слишком подвижный, а сломанной ноге Андрея нужен покой. Гололед – еще одна прелесть весенней поры, от которой иногда не уйдешь и на рифленой подошве….Муж сломал ногу в середине марта. Хирург сказал, что все будет хорошо, перелом не опасный, однако Андрею предстояло ходить на костылях еще минимум две недели. Ванька, наш семилетний сын очень забавно передразнивал папину, как он ее называл: «костылиную походку». Андрей действительно очень комично двигался, как жираф на трех ногах. А когда медленно, задевая все возможные предметы мебели, шел до туалета, громким низким голосом сообщал: «Громозека идет!». Ванька задорно смеялся и с притворным страхом прятался. Но сегодня я увезла Ваньку к маме, в доме стояла тишина, и мы наслаждались спокойствием.
Андрей уже лежал в постели, щелкая кнопками телевизионного пульта. Я, поцеловав его в нос, ехидно сказала, что в отличие от него, человека, который, находясь на больничном, может спать до обеда, мне завтра с утра вставать на работу. Можно, мол, меня пожалеть, выключить телевизор и дать мне выспаться. Он поворчал, но нажал на красную кнопку. К духоте прибавилась темнота и я стала засыпать, думая о том, что скажу завтра на планерке ….
Проснулась я от тихого скрипа. Неприятного, продолжительного звука, который издавала дверца платяного шкафа. «Чертов кот»,- я повернулась на другой бок. Но только закрыла глаза, как пришла мысль, что эта серая сволочь может и в шкафу на одежду нагадить. В марте он по этому делу успешно специализировался и, судя по всему, перенес свой вонючий навык на апрель. Превозмогая лень, я поднялась и села. Скрип повторился и послышался звук возни. «Все, нассал!», готовая разобраться раз и навсегда, с непоколебимым желанием кастрировать тупого Жорика, я откинула одеяло,…и моя голая ступня уткнулась в теплый кошачий бок. Жорик сидел на кровати в ногах у Андрея. Потревоженный то ли моими движениями, то ли странными звуками из шкафа, кот ощерился, серый хвост стал хвостом белки – переростка, глаза, как дешевые стразы блестели в темноте. Возня в шкафу продолжалась. «Мыши!» - от этой мысли я еще больше возненавидела серого дармоеда и включила лампу. В этот момент из шкафа раздался какой-то чмокающий звук. Я мало знаю о грызунах, но, по-моему, такие звуки они не производят. Я испугалась. Первой мыслью было: «Ванька один в соседней комнате…» Потом резкое облегчение: «Ванька у бабушки!» В шкафу опять что-то шевельнулось. Дверца, на этот раз без скрипа, отошла на пару сантиметров, но снова закрылась. Воображение рисовало безумные картины. Ночью, после сна разум теряет свою защиту, сотканную из логических соображений дня и становиться уязвимым. Страх нарастал. Я судорожно вцепилась в Андрюхину футболку и стала трясти. За окном взревел двигатель, звук был такой, словно машину заводили около нашей кровати. Но именно этот реальный, живой, громкий привычный звук из открытой форточки не много привел меня в себя. Я не перестала трясти Андрея, но стала делать это спокойнее и осмысленнее. Андрей поднял взлохмаченную голову и промычал: - Свет выключи!... Спать она хочет.…Хотела бы – спала.
- Дюшка, проснись, пожалуйста! У нас что-то в шкафу! Я боюсь.
- Туманова, ты больная что ли?
- Андрюха, там звук какой – то, послушай, может мыши, посмотри…
- Тань, ну что ты вечно придумываешь? Какие мыши? Это Жорик наверно лазит.
- Жорик вот он, с нами! – В этот момент, кот спрыгнул с кровати и мелкими шажками на мягких лапах пошел, принюхиваясь к шкафу. Вслед за котом осмелела и я:
- Я сейчас сама посмотрю, только ты не спи, я боюсь.
Я тихо встала, перелезла Андрюху и сделала шаг к шкафу. Андрей сел на постели, с трудом сняв с нее загипсованную ногу. Приблизившись к полированной деревянной дверце, я осторожно взялась за ручку. Сейчас, я уже могу думать об этом спокойно, но тогда, распахнув шкаф, я почувствовала, что все внутри меня, все мои мысли и чувства в беспорядке рассыпались на пол, как колода игральных карт. В шкафу, на темно-синей Андрюхиной толстовке лежал голый грудной ребенок. Через распахнутую дверь падал прямой свет нашей прикроватной лампы с бежевым абажуром, и ребенок после кромешной темноты шкафа беспрестанно моргал и жмурился. У меня слегка подогнулись колени, а в глазах помутнело. Этот чужой, голый ребенок в нашем шкафу не только рушил обыденную, такую спокойную и теплую реальность нашей квартиры, но и сводил на нет все мои представления о мире. Мире, где столицей Франции был Париж, Земля вращалась вокруг Солнца, а детей находили в капусте, только в прибаутках для детей…. Мой ступор продолжался бы бесконечно, но тут ребенок, посмотрел на меня, улыбнулся и …стал писать на синюю толстовку. «И все-таки одежду в шкафу сегодня обоссали….Обоссал. Маленький пацан двух-трех месяцев, который воровато забрался к нам в дом. Через форточку». Я истерично хохотнула. Интересно, откуда в таких ситуациях приходят подобные идиотские мысли? Но мне стало легче, сюрреализм происходящего отступил перед банальным мочеиспусканием. Я протянула руку и прикоснулась к ребенку. Мои пальцы тряслись, особенно почему-то мизинец. Кожа малыша была прохладной, но такой живой и нежной. Почувствовав, что я его трогаю, мальчик открыл рот и громко заревел. Я подняла ребенка и прижала к себе, попка под моей левой рукой была сырой и холодной, пупок еще хранил следы зеленки, а складки у паха – белесые разводы присыпки. Тут из-за моей спины раздался дрожащий, сдавленный шоком голос Андрея:
- Тань, чёй-то он плачет?
Я ожидала всего, но не этого. Нервы «выстрелили» и пошла отдача - из глаз, брызнули слезы и, срываясь на визг, я заорала:
- А больше, Андрюша, тебя ничего не волнует? Откуда он здесь? Кто он? Или ты подумал, что это я его быстренько родила…. Чё он плачет? Вопросик! Что делать? Ты не подумал?
- Что делать?!...- Андрей странно на меня посмотрел. - Надо вызвать милицию. – Он стал подвигать к себе костыли. - И скорую, наверное, вдруг с ним что – то не так. Я позвоню, а ты его заверни что-ли…
- Подожди, а что мы им скажем? Проснулись, а у нас в шкафу ребенок?
- Скажем, что он лежал у входной двери, заплакал, ты услышала и открыла.
Приехала крашенная хной, рыжая милиционерша. С ней разговаривал муж, показывал паспорт, что-то объяснял. Я сидела за кухонным столом, курила облегченную сигарету Андрея (свои пять, оставшихся в пачке, крепких «вирджинок», я уже выкурила) и думала. Мой муж не мог незаметно принести этого ребенка. С его гремучими костылями, я бы его сразу услышала. Сплю я чутко, даже шорох в шкафу меня немедленно разбудил. Значит, ребенка кто-то принес. Но это невозможно. Никакого «кто-то» не было! Значит – я. А так как я этого не помню - у меня раздвоение личности. Поздравляю, Туманова, ты – сумасшедшая! Зашел Андрей, громко ударившись костылем о кухонную дверь.
- Дюша, почему они не уезжают?
- Ждут еще машину, что бы отвести ребенка. Я им сказал, что ты очень разволновалась и поговоришь с ними завтра. Сама сходишь в РУВД.
- А что будет с малышом? Куда его теперь?
- Не знаю, в дом малютки, наверное,…Я не думал, куда их везут в таком случае…
- Андрюша, это чудо? Или я сошла с ума?
- Я уже подумал об этом. Он вымученно улыбнулся. Нет, Туманова, с тобой все в порядке. Ты выходила сегодня один раз, отвезти Ваньку. Ты вернулась с целой сумкой продуктов и полторашкой пива. Я сам тебя у двери встречал. У тебя не было ребенка, если ты, конечно, не фокусница и не спрятала его под одеждой. Он подковылял ко мне, встал за спиной и погладил по голове. Потом прижался к стене, что бы не упасть и обнял меня.
-Танечка, я с тобой, успокойся. Хватит столько курить.
- Но, Андрей, это абсурд! Откуда он взялся?
- Знаешь, что я думаю? Я думаю, что иногда что-то случается и нужно это просто принять, без объяснений. Считай, что это чудо.
- Дюша, это конечно, глупо, но может, нам подарил его Бог? Давай его оставим!
- Нет…во всяком случае не сейчас. Сначала, пусть они выяснят, вдруг он похищенный…Может у него есть родители и они с ума сходят от горя.
Дни полетели за днями. Андрею сняли гипс, и он вышел на работу. Все было по-прежнему, разве что иногда Андрей слишком пристально смотрел мне в лицо. Этот взгляд был изучающим, прикидывающим. И я знала, о чем он думает: я не могла принести ребенка днем, но ведь я могла сходить за ним ночью. Это почти не правдоподобно, но в это можно поверить, это реально.
Родителей ребенка так и не нашли. Более того, о пропаже мальчиков такого возраста вообще никто не заявлял. У милиции осталась одна версия – ребенка бросила нерадивая мамаша, такие случаи – обычное явление. Отсутствие тревожных симптомов у меня и доказательств того, что ребенок был похищен у милиции, стало потихоньку убеждать моего мужа в том, что я не сумасшедшая. Все понемногу налаживалось.
Поздней осенью, пройдя через беспросветную мороку бюрократических коридоров, мы оформили документы на усыновление. К тому моменту, ни я, ни муж (особенно муж) уже не понимали, зачем нам это нужно и почему мы так хотим, что бы малыш рос с нами. Мы назвали его Сашкой. Сейчас ему уже восемь. Он обычный мальчик, без выдающихся способностей и особенных дарований. Самое необычное в нем – это история его возникновения.
Много позже, через два года, после того, как Сашка появился в нашей семье, я наткнулась на один газетный материал. В статье некоего Мишкина рассказывалась удивительная история о том, что в одном подмосковном поселке как-то днем, на крыше местного магазина люди увидели овечку. Она в судорожном страхе перебирала копытами и громко блеяла. С помощью разных приспособлений ее еле-еле сняли. После чего, стало окончательно ясно, что поднять ее туда было делом почти не возможным. Тем более, проделать это на многолюдной улочке, где весь день сновали поселковые жители. Они, кстати, в один голос уверяли, что овца появилась внезапно: «как с неба упала». Мишкин объяснял этот феномен какими-то магнитными аномалиями, причем очень неубедительно. Но во всей его речи меня зацепила одна фраза: «Если где-то что-то исчезает, то оно должно появиться в другом месте. Так должно быть, по закону сохранения энергии…»
Эта статья очень повлияла на меня. До нее, я не понимала до конца, по какой причине мы усыновили этого ребенка. Фраза Мишкина помогла мне ее осознать. Я стала думать, что Сашка, прежде чем, возникнуть в нашем шкафу где-то исчез. Где-нибудь в другом городе, а может быть на другом континенте…. И теперь, всю свою жизнь я обязана нести за Сашку особую ответственность. Ответственность перед той женщиной, которая встала ночью, что бы проверить, почему сынок так долго не плачет, и увидела пустую кровать…
Помощники шерифа
Тот случай, когда автор загадывает загадку и задаёт вопросы без ответа. Однако это не бесит и выглядит вполне естественно. Сделать так - целое искусство 
И вообще, ты не думала - в этом усыновленном пацанёнке нет чего-нибудь странного... сверхестественного? 
Заместители шерифа
Ветераны
