Виктор Вебер

Насколько я понимаю, с персонажами Мастера такое случается частенько. Предлагаю назвать всех поименно.
Начинаю с романа "Под Куполом":
Джеймс Ренни-младший
Джанель Эверетт
Эйден Эпплтон

Стихотворные эпиграфы у Стивена Кинга встречаются часто. В том числе и в "Оно". Точный и красивый перевод очень важен. Круг пишущих стихи среди фэнов, скорее, всего шире участников проекта по переводу. Поэтому мне представляется целесообразным создать такой топик. По каждому стихотворному эпиграфу автор лучшего перевода обязательно будет упомянут в русскоязычном издании.

"This old town been home long as I remember.
This town gonna be here long after I'm gone.
East side west side take a close look 'round her.
You been down but you're still in my bones"
"Майкл Стэнли Бэнд"

"Old friend, what are you looking for?
After those many years abroad you caome
With images you tended
Under forein skies
Far away from your own land"
Георгис Сеферис

Сейчас набрал в Гугле "Стивен Кинг Дьюма-Ки" и обнаружил, что в газете "Ведомости" от 7 ноября прошел анонс на публикацию. И обложка приведена. Я даже могу представить себе, как фэны ее оценят. Полностью согласен. Так что появится книга вот-вот, в течение недели-двух.

Открываю я сегодня свою страничку "Одноклассников". а там гость - Стивен Кинг (чтобы найти, нужно открыть всех гостей). Выношу благодарность автору. Шутка отменная.

В газете "Ведомости" от 04.05.07 опубликована статья Романа Арбитмана "Как заработать на страхе". Вроде бы анонс "Истории Лизи", но при этом и анализ творчества Мастера.

"КАК ЗАРАБОТАТЬ НА СТРАХЕ"
Новый роман Стивена Кинга: король ужасов питает особое пристрастие к домашним животным, паранормальным явлениям и штампам массовой культуры

Американский писатель Стивен Кинг — царь хоррора, король саспенса и владыка Темной Стороны — вот уже три десятилетия подряд бьет рекорды по тиражам, продолжая оставаться на гребне успеха как в США, так и за их пределами. На русском выходит новый роман мэтра “История Лизи” (М.: АСТ). Ее героя, Пулитцеровского лауреата Скотта Лэндона, автор умертвил еще за кадром, и теперь удел Скотта — флэшбеки да тоска на берегу озера в Сумеречной зоне в окружении трупов. Роман этот оказался не лучшим (растянутым, многословным), зато едва ли не самым типичным для Кинга — и держит в напряжении ничуть не меньше, чем прежние. Попытаемся разобраться, каким образом писатель неизменно берет нас за живое.

1. Внимание к предметам быта

Наилучшие разносчики кошмара у Кинга — вещи повседневного использования, которые поднимают бунт против людей. Автомашина наезжает без повода (“Кристина”), мобильный телефон плавит мозги (“Мобильник”), стиральный агрегат давит всмятку (“Давилка”) и тому подобное. Налицо эффект контраста: вещь-друг, от которой не ждешь сюрпризов, внезапно становится врагом. Шок.

2. Использование домашних животных

У Кинга все домашние любимцы — латентные убийцы. Здесь принцип тот же, что и с любимыми вещами: если сегодня лихо ведет себя тихо, это не значит, что завтра зубы и когти братьев меньших не дотянутся внезапно до вашего горла (“Куджо”, “Кладбище домашних животных” и др.). Читатель с подозрением глядит на свою кошку, и ему заранее неуютно.

3. Эксплуатация детских страхов

У Кинга главный кошмар часто связан с младенческой жутью. Маленькие люди сызмальства верят, что во тьме чулана прячется бука (“И пришел бука”), в мышиной норке — тролль (“Кошачий глаз”), за яркой клоунской маской — чудище (“Оно”) и так далее. Детские страхи — самые стойкие, записываются в подкорку. Научно доказано, что все серийные убийцы когда-то были перепуганными детьми.

4. Утилизация паранормального

У Кинга человеческий мозг — опасный кладезь тайн. Его клетки могут аккумулировать бездну неучтенных человеческих умений: поджигать взглядом (“Кэрри”), видеть будущее (“Мертвая зона”), читать мысли (“Лангольеры”). Даже мысль о том, что ближний может прикуривать без зажигалки и наливать без помощи рук, на читателя (вынужденного, понятное дело, совершать эти рутинные манипуляции традицонным образом) действует гипнотически.

5. Активное злоупотребление штампами

У Кинга центровая страхолюдина редко бывает оригинальной: сильнее тревожит не неведомое зло (вдруг пронесет?), а зло ожидаемое, чья мерзость увеличена в разы. Привычный паноптикум SF & Fantasy доведен до предела: не вампиры-одиночки, но целая армия кровососов (“Жребий”); не просто комната ужасов, но огромная Гостиница Ужасов (“Сияние”); не один папа-маньяк, но все родичи — коллекция монстров (“История Лизи”). Переход количества в качество действует, несмотря на кончину марксизма.

Справедливости ради стоит заметить, что отдельные наши авторы-фантасты взяли кое-что из перечисленного на вооружение, в “Ночном дозоре” Сергея Лукьяненко и “Ночном смотрящем” Олега Дивова тоже разбушевались вампиры. Сборник молодого автора Анны Старобинец “Переходный возраст” обыгрывает как раз детские страхи, да и ее роман “Убежище 3/9” об ужасах, прорастающих сквозь повседневность. И все же это только слабые отголоски кинговских кошмаров. Появится ли у нас свой король страхов и так ли уж он нам нужен — вопрос. Как бы то ни было, основные ноу-хау Стивена Кинга — вот они, смотри выше. Но воспользоваться ими не так уж просто — при отсутствии писательского таланта они почему-то перестают работать.