Vjacheslav (Jul 21 2003, 09:48 PM) писал:
Видимо, интеллектуальным называется такой роман, который дает читателю не только обычное «удовольствие от текста», но и возможность напрячь собственно интеллект То есть книга в этом случае является не просто черным ящиком, о внутренних механизмах которого мы ничего не знаем, и которым лишь автор вправе распоряжаться по своему усмотрению, но сложной вещью, конструкцией из уже известных вещей, а еще точнее - механизмом, сложность устройства и функционирования которого мы можем оценить. То есть к такому механизму-книге предъявляется два требования: во-первых, он должен быть сложным (и требовать мыслительных усилий для отслеживания его работы), и во-вторых, он должен работать. Выводы в таком произведении следуют из посылок на основании определенной, и притом доступной читателю, логики. В этом смысле интеллектуальный роман всегда содержит в себе элемент детектива – в нем есть загадка (последовательность разрозненных, на первый взгляд, фактов) и достаточно логичная разгадка, которая объединяет эти факты в цельную картину. Поэтому не случайно, что многие образчики этого жанра являются настоящими детективами (например, «Имя Розы» Эко или «Фламандская доска» обсуждаемого автора). Еще один эффективный прием построения интеллектуального романа – использование более или менее документального материала, например, исторических фактов (пример – все романы Эко). Используя исторический факт, автор в какой-то мере выводит произведение из-под своего контроля, но зато позволяет читателю проверить правдоподобность описанных в книге событий на основе собственных исторических знаний читателя, а также в целом оценить работоспособность созданного «литературного механизма».
А теперь посмотрим, как читатель справляется с поставленной задачей. Разберу это на собственном примере. Если книга действительно сложная, вникать во все тонкости и всё проверять я, конечно, не буду, а удовольствуюсь выборочной проверкой. Какая-то мысль зацепила, начал разбираться, увидел – «да, это действительно круто», потом еще пару раз – и дальше уже можно открыть автору кредит доверия Понятно, что чем меньше я разбираюсь в теме произведения, чем менее мне знаком предмет, тем приблизительней мои оценки и тем менее надежны выводы. Например, когда я читал «Доктора Фаустуса» Томаса Манна – это роман о судьбе некоего гениального композитора – то, будучи в музыке полным профаном, был вынужден оценивать все специфические суждения из этой области в основном по солидности их звучания Например: «Грандиозные вариации плача – как таковые негативно родственные финалу Девятой симфонии с ее вариациями ликования, - они ширятся кольцами, и каждое кольцо неудержимо тянет за собой другое, образуя части, большие вариации, соответствующие текстовым периодам или главам книги и в себе опять-таки являющиеся лишь чередой вариаций». Я без понятия, что это за вариации такие, и как это всё себе представить, но звучит круто. Опять же – то, что я в книге понял, на меня произвело впечатление, значит, и всё остальное того же качества и подлежит принятию на веру.
Отсюда плавно переходим непосредственно к обсуждаемой теме.
Doris (Jul 22 2003, 10:11 AM) писал:
Существуют такие образы, в которые люди охотно верят, но которые при этом не имеют референта в т.н. «реальности» - то есть являются чистыми фантазмами. Характерный пример - образы полицейских и преступников в голливудских боевиках и бульварной литературе («тарантиновские картонные бандиты», как удачно выразился Вячеслав в другой теме). Со временем мы начинаем понимать фантомную природу таких образов, можем смеяться над ними, а иногда и сами авторы пародируют их, доводя до абсурда (как тот же Тарантино). А есть такие авторы-умельцы, которые умеют выискивать пусть и весьма истертые, но не утратившие доверия штампы, на которых можно заработать репутацию «тонкого знатока» чего-либо.
Одним из таких образов является «фантазм шахматиста». Основан он, очевидно, на предполагаемом сходстве этой игры с политикой, когда одни люди уподобляются пешкам и фигурам, а другие - игрокам (сразу замечу, что особенно охотно такое сходство находят люди, далекие от шахмат). Соответственно, шахматист представляется как этакий холодный ум, занятый расчетом вариантов, часто - как безжалостный манипулятор людьми, в свободное время оттачивающий свои навыки на деревяшках Этакий профессор Мориарти – ну или в лучшем случае Шерлок Холмс. Вообще, тема это специфическая, и вряд ли здесь уместно в нее углубляться, поэтому пока ограничусь простой констатацией: образы двух героев-шахматистов «Фламандской доски», Муньоса и Сесара, просто смехотворны и годятся в лучшем случае для комиксов. Хотя со стороны, наверно, всё выглядит очень убедительно и правдоподобно…
Вобщем, из вышесказанного могу сделать два вывода.
1. Некоторые (возможно, многие) произведения, считающиеся «интеллектуальными», на самом деле только прикидываются таковыми.
2. Перес-Реверте – халтурщик и умелец пускать пыль в глаза. Хотя как писатель (мастер слова) неплох.