Выкладываю небольшой рассказ, написанный в 2002 г. (в студенческой поликлинике, у кабинета хирурга 
).
2 RF: РФ сказал "Надо", Сыч ответил "Есть!"
Не ищите здесь глубоких идей. Это просто картинка.
Снег
Открылись воздушные закрома, и бесшумно, словно ватага сироток на господский бал, устремились к земле мерцающие хлопья. С нежной, почти материнской заботой укрывали они спящую землю, лишая её дыхания, облекая в плотный саван. Черное, с редкими прогалинами звёзд небо лениво переливалось.
Одинокая придорожная ель вопрошала холодное око луны:
"Тебе ведомы все таинства, что творятся в эти странные часы, когда земля принадлежит тьме. Мириады деяний зришь ты, луна – чтобы остаться безмолвной. Я стара и одинока – так ответь же мне: получит ли эта ночь свое, как получала издревле, с тех забытых времен, когда мир только вышел из её чрева?"
Но луна хранила молчание.
Оставляя за собой язвочки голой земли, по дороге брёл человек. Одет он был в ветхое пальто, которое давно не мешало бы заменить; шею обвил мохнатым червём шарф. Шляпа с широкими полями то и дело сползала с головы, будто посмеиваясь над своим владельцем.
В ту ночь на деревенских улицах, которыми он шёл, было пустынно: шумные семейства собирались за столами или у каминов, поминая прошедшее, а одиночки тихо оплакивали свои мечты, зачарованные снегопадом.
Человеку не нужны были хозяева или спутники. За годы скитаний он привык к одиночеству, и снег не таял на его голых ладонях.
Он брёл и брёл, а деревня воздавала дань древнему празднику. Аккуратные, словно игрушечные домики манили приветливыми огоньками, но человек знал: стоит подойти чуть ближе, и мягкий свет обратится в нестерпимый жар, а величественную немоту ночи заглушит гул пьяных голосов. Да, его окружало равновесие, но эта хрупкая красота исчезла бы, ступи он за порог крестьянского жилища.
Где-то близко залилась тревожным лаем собака, уловив неведомый запах – может, человека, а может, и самой зимней ночи. Её пугал этот тонкий аромат; так могла бы пахнуть мёрзлая плоть.
Человек остановился и прислушался. Собака замолчала.
Человек улыбнулся.
До самой окраины деревни он шёл никем не замеченный, но у моста через замёрзшую речку путь ему заступила рослая тень. От неё пахло спиртным и хлевом.
– Эй, постой, – прошуршали злые слова. – Стой, коли жизнь дорога...
Но человек в пальто шёл как раньше; только тронула узкий рот усмешка.
– Да слышишь ты, что тебе говорят? – взревел пьяница и толкнул человека в спину. Тот упал ничком в снег, не издав ни звука.
Озверевший селянин бил так, будто все его беды сошлись в том хилом теле. Наконец он выдохся.
– Понял теперь? – произнёс он, когда перевёл дыхание.
Распростёртая фигура сперва оставалась неподвижной; затем медленно – как будто кто-то выворачивал из земли крепко засевший корень - она начала подниматься, и скоро стояла уже в полный рост. На плечах её росли белые погоны.
Тут пьяница увидел, что на снегу не осталось никаких следов – ни крови, ни даже вмятин. Суеверный страх зароился в его душе, и пальцы правой руки невольно сложились в косой крест. Он попятился.
Но неизвестный поднял взгляд.
В янтарно-жёлтых, безумно горящих глазах пьяница успел разглядеть своё перекошенное лицо на фоне миллиардов огненных вселенных…
* * *
Человек в пальто – если то был человек – ушёл, но осталось холодное тело, и безразличные ко всему снежинки устроили шутливый спор за место в пустых глазницах. Чёрное небо в умилении смотрело на них, пока вновь не погрузилось в сон.
А луна внесла ещё одну запись в свою тёмную книгу и продолжила наблюдение.
Ночь только начиналась. Шёл снег.
(2002 г.)
Отредактировано: Pickman, 25 Сентябрь 2005 - 20:49:33
0
Помощники шерифа
).
).
