Отправлено: 07 Сентябрь 2017 - 11:36:05
"В России нация не сложилась. Более того, вся философия, заложенная испокон веков во внутреннюю политику постоянно распухающей страны, исключала возможность создания нации, всеми силами препятствовала этому процессу. За доказательствами далеко ходить не надо — достаточно полистать классическую литературу, чтобы убедиться в том, что презрение к "инородцам" было обычной социальной атмосферой, вызывающей столько же неудобств или отторгающих реакций у образованных слоев, как питьевая вода или воздух. Презрение это было просто тут, как нечто изначально данное. Почитайте, с каким талантливым презрением пишет Достоевский о своих соплеменниках-поляках, или украинец Чехов — об украинцах. И оба — о евреях. Это — первое.
Второе. Нацию тоже можно разделить на классы и переложить их "прослойками", но деление это будет вторичным. Первичным, определяющим социальные реакции, останется нация, а это значит, что в момент опасности человек будет спасать человека, а не "крестьянина", "рабочего" или "интеллигента".
Третье. Исходя из вторичности социального деления нации на иные категории, исключена возможность стравливания больших групп людей между собой. Принцип "разделяй и властвуй" в национальном государстве значительно теряет в силе. Именно поэтому в Российской империи насаждали ненависть между отдельными народами и культивировали "неполноценность", "вороватость", "хитрость", "лень"[2], "свойственные" тем или иным народам, оттеняя эти свойства их "наивностью", "трудолюбием" и даже "богоизбранностью" народа "русского". В СССР к этой, веками культивируемой, арогантности "русского" народа, добавилась "классовая" неполноценность крестьян и интеллигенции по сравнению с пролетариатом. Это привело к росту напряжения уже внутри каждого из народов, не исключая и "богоизбранный", что, с одной стороны, значительно упростило задачи правящей диктатуры, с другой — стало на пути национального сплочения.
Четвертое. Постоянное, ставшее частью культуры, унижение крестьян, насмешки над их образовательным уровнем, презрение к крестьянскому труду — все это облегчило коллективизацию и сделало возможными искусственные голодовки. Более того, позволило логически вывести вину крестьян в голодовках. И эта извращенная логика кремлевских мясников опять-таки не вызвала никаких протестующих реакций социума.
Таким образом, говоря о различиях в реакции одной части народа на страдания другой его части, в случае "Русской системы", недопустимо говорить о "терпении народа". По крайней мере, на двух основаниях.
Первое. Речь, совершенно очевидно, идет не о "терпении", а о безразличии к судьбе части народа, заблаговременно выведенной политикой за рамки социального договора. Так поступали, как мы знаем, не только с крестьянами, но и писателями, художниками, производственной интеллигенцией и даже с пролетариатом.
Второе. "Терпеть" народу российскому никогда не приходилось целиком и одновременно. Мудрая политика разделения оставляла всегда возможность для надежды на выживание на "правильной стороне баррикады" — стоило лишь "не заметить" умирающих от голода крестьян под ногами, заклеймить инженера, врача или композитора, заявить "куда следует" на коллегу или соседа"
Ирина Бирна