Нью–Йорк. В глаза бросается контраст роскоши и отбросов. По дорогам проносятся
дорогие автомобили, витрины магазинов приглашают взглянуть на роскошные товары, а в
переулке, у грязной стены кто-то в грязной и истрепанной одежде стоит на коленях,
исторгая остатки своего завтрака.
Много людей, но каждый сам по себе. Так здесь принято, занимайся своими делами и не
обращай внимания на других, дольше проживешь. Лишь изредка какой-нибудь нервный
псих может приставать к прохожим и кричать что-нибудь о конце света или о втором
пришествии или еще бог знает о чем, но на него не обращают внимания и глаза людей
проскальзывают мимо него, а если и смотрят, то не замечают.
Все кажутся одинаковыми, он где-то читал, что такое бывает, когда видишь китайцев
или бомжей, вроде как у них совершенно другие мысли и желания и по этому с
непривычки мы не можем понять выражения их лиц.
-Зайка, вылезай – шепнула тетя Сюзан.
Альфи с трудом оторвал остекленевший взгляд от окна. Просто все это не могло
уложиться у него в голове. Он то привык к спокойному, маленькому городку, совсем не
такому, как эти каменные джунгли бурлящие жизнью. И ведь кто–то умудряется на фоне
этого серого монолита жить, к чему-то стремиться. На него навалилась тяжелая апатия,
прилечь бы и уснуть, долгим сном без сновидений…
-Зайка…
Альфи устало поморщился, он не любил, когда тетя Сюзан так его называет, когда рядом
люди. Хоть она и копалась с сумочкой и вряд ли осознавала, что конкретно говорит но все
же… Вообще то Альфи не имел ничего против ласки, он любил Сюзан, тем более, что
мать он почти не помнил, но не тогда, когда на переднем сидении сидит таксист, к тому
же он впервые видел Нью – Йоркского таксиста и он представлялся ему чем–то чуждым и
не постижимым.
-Тетя Сюзан - тоже шепотом сказал он - не называй меня, пожалуйста, так. Когда рядом
люди.
Она оторвалась от сумки и внимательно на него посмотрела. Уставшие и тревожные глаза,
такими они стали, когда ее сестра со своим мужем и еще совсем маленьким Альфи попали
в автомобильную аварию.
-Ладно, не обижайся, я случайно.
Они всегда были с Альфи добры и обходительны, наверное, думал он, это от жалости. Он
тут же пожалел о том, что сказал.
-Ну что, десантируемся – сказал Руфус – Сколько?
-Двадцатка – ответил таксист.
У Альфи округлились глаза, но дядя не стал спорить и заплатил.
Они все вышли из машины. У Альфи было такое ощущение, как будто он окунулся в
какой–то шумный водоворот. В нос ударил запах дорогого одеколона и дешевой
косметики, к которым примешивались выхлопные газы.
-Вон он , Альфи, смотри.
Альфи посмотрел через дорогу, куда показывала Сюзан. Здание отеля «Дельфин» было не
таким уж высоким по сравнению с другими, но Альфи и оно казалось громадным.
В вестибюле оказалось уютнее, чем снаружи. Альфи и Сюзан сели в одно из больших
мягких кресел, а дядя пошел узнать насчет номера.
-Нам в 1407 – сказал он, вернувшись и показывая пластиковую карточку.
-А что это? – Альфи с интересом разглядывал незнакомый предмет.
-Это такой ключ, от магнитного замка.
-А что такое магнитный замок?
-Увидишь.
-А как он работает?
-Нууу, засовываешь в него эту карточку, он пищит и дверь открывается.
-Ааа – Альфи все больше интриговало незнакомое устройство – а как это получается?
-А в общим черт его знает – дядя Руфус хохотнул – я же все–таки специалист по продаже
пишущих машинок, а не по магнитным замкам.
-А можно посмотреть?
-Держи – Руфус протянул ему карточку, Альфи взял ее осторожно, как драгоценность, и
начал разглядывать со всех сторон. Руфусу было приятно, что Альфи проявляет интерес к
таким штуковинам, явно пошел в отца. Сам же он был лишен любопытства напрочь,
может поэтому, хоть в семье об этом никто и не знал, у него не ладились дела на работе.
В лифте, когда дядя нажал на четырнадцатый этаж, Альфи заметил, что на предыдущей
кнопки стоит цифра 12 и спросил об этом.
-Не бери в голову, это просто суеверие – усмехнулся Руфус – на самом-то деле
четырнадцатый это тринадцатый этаж. Такое встречается во многих отелях.
Альфи неопределенно хмыкнул и продолжил рассматривать карточку, ему не терпелось
услышать, как пищит магнитный замок.
Двери лифта открылись, и Альфи вздрогнул. С этого момента все вышло из-под
контроля, нормальное течение жизни нарушилось. Как будто двери лифта сдерживали
что-то вроде потока холодной воды. Альфи даже было дернулся обратно в лифт, но
сообразил, что его не поймут. Он присмотрелся к лицам окружающих. На них нашла,
какая-то тень, наверное, они тоже что-то чувствовали, но отгораживались здравым
смыслом.
-Ну, вперед – нарочито бодро сказал дядя, и это тяжело ему далось. У него в животе
появилась какая-то тяжесть. Не сильная, но все же…
Когда они подошли к тысяча четыреста седьмому, Альфи понял, что неприятные
ощущения исходят от соседнего номера. Пока дядя возился с дверью, он как бы случайно
отошел и посмотрел на дверь с выведенными черной краской цифрами 1408. Дверь как
дверь, ничем не отличающаяся от остальных дверей. Только вот… Альфи понял, что на
двери отсутствует магнитный замок. Он даже посмотрел на соседние двери. Нет, ошибки
не было.
-Альфи, ты чего там застрял, наш номер тут – позвал Руфус.
-Дядя Руфус, здесь на двери не магнитный замок.
-Да и черт с ним! Иди сюда.
Альфи отвернулся от двери и уже собирался уйти, но вдруг периферическим зрением
увидел, что она ему ухмыляется!? Он резко повернулся и опять уставился на нее, и она
опять стала нормальной. Странно, что на него нашло, это же просто дверь (ехидная,
похотливая ухмылка). Он одернул себя, да что за мысли такие (так может ухмыляться
кто–то причиняющий боль другому, и надсмехающийся над беззащитностью жертвы).
-Альфи, тебя что, весь день ждать! - дядя с тетей уже зашли в номер, Руфус выглядывал из
дверного проема и с тревогой смотрел на него. И Альфи думал, что тревога дяди вызвана
далеко не только тем, что он заставляет ждать.
Альфи сидел и пялился остекленевшим взглядом в телевизор. Он отключил звук, чтобы
не мешать тете Сюзан, которая лежала на кровати, обхватив голову руками. Дяди не было
в комнате, пару часов назад он ушел, сказав, что пойдет пропустить стаканчик. По
телевизору показывали какой-то глупый фильм с перестрелками и погонями на
автомобилях. В конце плохие парни разбились, и полицейские вытаскивали из машин их
тела. Альфи знал, что в жизни тела людей после аварий выглядят не так, в жизни они
выглядят куда как хуже. Но он не имел ничего против того, чтобы в кино они были не
такими. И вообще лучше бы по телевизору их совсем не показывали. Он переключил
канал и со злостью кинул пульт на кровать.
Дверь открылась, это вернулся дядя. На его щеках появились розовые пятна, как от
мороза и комнату тут же заполнил запах спиртного. На памяти Альфи дяди никогда не
выпивал кроме как за компанию по праздникам и он уж точно никогда не видел дядю
пьяным. Тетя Сюзан медленно села на кровати и сонными глазами с испугом смотрела на
него. Тот не сказал ни слова и прошел в туалет. Альфи лег и притворился, что задремал.
Скоро Руфус вышел. Альфи приоткрыл один глаз. Дядя казался испуганным. Он присел на
край кровати рядом с тетей. У него тряслись руки, как будто он пропустил не стаканчик, а
был старым алкоголиком.
-Я сейчас захожу по своим делам в туалет – сказал он тете Сюзан дрожащим голосом –
потом встаю, а там кровь. Он старался говорить тихо, но Альфи все равно услышал.
-Может быть это из-за выпивки.
Руфус помотал головой – нет, у меня заболел живот еще, когда мы выходили из лифта.
-А у меня голова заболела, когда выходили.
Альфи вскочил с кровати, он не мог больше терпеть, он начал кричать. Он пытался
рассказать и о том, что почувствовал, когда выходили из лифта и об этой двери без
магнитного замка и о том, что она ухмылялась ему. Из его неразборчивых причитаний
можно было толком уловить только то, что он умоляет побыстрее уехать отсюда. Руфус
как-то незаметно оказался около него. Славный парнишка – подумал он – но иногда
бывает слишком настырным, он просто не ценит наших усилий, надо проявить силу воли
и объяснить ему, что к чему. Дядя отвесил Альфи подзатыльник. Беспорядочный поток
слов тут же прекратился. Тетя Сюзан громко всхлипнула от ужаса. Альфи даже не
разозлился и не обиделся, он просто был поражен. Он никогда бы не подумал, что дядя
Руфус может ударить его.
-Уехать! - издевательски крикнул Руфус – да ты хоть представляешь себе, что это значит!
– теперь уже он не выглядел испуганным, он походил на закипающий чайник, лицо
побагровело - Черт! Целый год пахаешь, пахаешь, пахаешь ради этого отпуска, ради этих
сраных двух месяцев! И что срываться с места каждый раз, когда кто-то испугается
собственной тени. Тетя Сюзан заплакала, дядя еще немного постоял, глядя на Альфи
сверху вниз укоризненным взглядом, а потом опять ушел, хлопнув дверью.
-Тетя!!!
-Не кричи Альфи, у меня очень болит голова – всхлипывая, проговорила Сюзан.
-Но надо же скорее уезжать отсюда! Разве тебе не плохо!
-Ты же слышал, что сказал дядя, мы не можем – голос тети звучал совсем тихо, как будто
доносился издалека.
-Но разве ты не чувствуешь! И дядя тоже! Вы же знаете, здесь что-то не так.
-Нет Альфи, он прав, это просто от не привычной обстановки. Я, пожалуй, посплю, мне
что-то совсем нехорошо.
Альфи в отчаянии рухнул на кровать и тихо зарыдал. Его сводило с ума чувство
надвигающейся опасности и полной беспомощности. Он чувствовал себя как муха,
запутавшаяся в паутине, которую вот-вот сожрет паук, которая пытается оторваться и