-Сколько еще мне повторять! Лиза, выключи свет в своей комнате! Или я сейчас сама подойду и выдерну шнур из розетки! Вот как ты меня довела! – раздался мамин голос из спальни
-Ну, ма-а-а-а-м!! еще чуть-чуть! – Лиза сделала громкость телевизора чуть тише, чтобы не слишком раздражать родителей, спавших в соседней комнате
-Тебе в школу завтра рано вставать! А ну немедленно выключай! Завтра же потом не проснешься! – мамин голос звучал все более раздражительно, вскоре к ней присоединился и отец, потревоженный слишком шумным разговором домашних.
-Лизка! Я сейчас встану! – сердито произнес отец
Лиза тяжело вздохнула, так хотелось досмотреть любимый сериал, а тут еще предки торопят со сном! Лиза с тихой ненавистью, посмотрела на закрытую дверь, в стеклянное окно которой предательски показывало все, что творилось в ее комнате и выключила телевизор. Укрывшись одеялом, в комнате стало совсем темно, Лиза привыкла спать с открытым настежь окном, любила засыпать под ночной шум улицы.
-Спокойной ночи Лиза! – послышалось из соседней комнаты.
-Угу – буркнула она. Лиза спала в просторной комнате, при свете дня, комната где "привыкла" спать Лиза казалась довольно милой, часто бывали гости, которые привычно для богатых владельцев этой квартиры расхваливали дорогую антикварную мебель, которая обошлась семье Указовых, почти в целое состояние, часто бывая на аукционах, Петр Указов, не чурался называть высокие цены за приобретение еще более ценных вещей и памятников старины, коими была уставлена его пятикомнатная квартира. Но вернемся к Лизе, если ее отец был большим поклонником старинной мебели, то ее мама ни в чем не уступала отцу, по части приобретения дорогих английских кукол, коими была уставлена спальня Лизы, на одном только широком трюмо, их было до десяти штук, а, сколько стояло за стеклом серванта? Я повторюсь еще раз, при свете дня, это была милая комната, но когда за окном смеркалось­ мнимая иллюзорность «прекрасного¬ менялось на довольно жутковатую картину, Лиза спала, повернувшись спиной, к внезапно как ей казалось ожившим куклам, их стеклянные глаза въедливо впивались и всматривались в двенадцатилетнюю девочку, трудно уснуть, когда внутри переживаешь, беспокойство оттого, что на тебя смотрят, пусть даже нарисованным взглядом. Комната в сумерках, а Лиза не могла заснуть, даже там за окном, когда кто-то из прохожих о чем-то очень громко разговаривал, она не могла унять жуткое состояние чужого присутствия. Вот они спускаются вниз, все разом, шаги их чуть слышные, едва уловимы на мягком персидском ковре, не будь его здесь, Лиза услышала бы множество неуклюже торопливо шаркающих фарфоровых ножек. Девочка вздрогнула от этой мысли, закрылась одеялом почти полностью, укрыла голову. Но даже в тепле, почти в полной изоляции, она слышала их и ощущала. ОНИ ИДУТ, ОНИ ХОДЯТ, ОНИ ОЖИЛИ.
-Лиза­...Лиза­... -их голоса такие тихие и серые. Остается только лежать и бояться, а можно включить телевизор, бывает, что в такие жуткие ночи он только и спасает.
-Не включай! – послышался тоненький голосок, это одна из них, они не хотят возвращаться обратно, свет их пугает, и они снова будут вынуждены, вернутся на трюмо, они сделают все, чтобы этого не произошло.
"мама!...мама!...мама!..." -Лиза не могла ее позвать, страх быть растерзанной ручками этих фарфоровых чудовищ был сильнее ее слабого детского голоса. Лиза слышала себя внутри, но не могла позвать ее по-настоящему громко – Они все услышат, и тогда некому будет завтра идти в школу. Мама – найдет ее в кровати, но уже никогда не разбудит.
-что? что вам нужно? – еле уловимым шепотом спросила их девочка
-чтобы ты его не включала – послышался тоненький голосок одной из них, та в сиреневом ситцевом платье с длинными с завитком рыжими волосами, была старшей из них. Мама в шутку называла ее Полли. Их маленькие ручки тянулись и постепенно стягивали одеяло вниз, Лиза как могла цепко удерживала пододеяльник, пока она их не видит, она чувствовала себя в безопасности, но только пока­
Парень что лежал на кушетке был Романом Указовым из Новосибирска. Если верить записи в больничной книжке больного: восемнадцать лет, студент, детей нет, не женат, умерла младшая сестра, родители живы.
-Знаете, вообще-то я никогда ранее не консультировался с психиатром, к вам пришел только потому, что родители меня заставили.
Доктор Горонов включил диктофон.
Роман лежал на кушетке абсолютно прямо как солдат охраняющий мавзолей, лицо каменное и слегка тревожное, каждый мускул напряжен, а глаза рассеянно бегали по потолку, словно там показывали какой-то очень интересный фильм.
-вы попробуйте, вам не обязательно рассказывать именно все, расскажите мне только то, что сами считаете нужным – спокойным почти убаюкивающим тоном произнес Горонов.
-Вы понимаете, что мне трудно об этом говорить! Только недавно мы с родителями вернулись с похорон! – нетерпеливо отмахнулся он – с похорон моей сестры! Я виноват в ее смерти! Только я и больше никто! Это мне надо было переехать к родителям, а Лизу оставить жить у бабушки с дедушкой! У меня ведь был выбор, но я отказался ехать с ними­они ее забрали,­а ведь, надо было мне согласится, возможно, и Лиза была бы сейчас жива, а я наоборот, уж лучше бы я! – Указов тяжело вздохнул, набрав в легкие побольше воздуха, так обычно готовят себя пловцы перед затяжным погружением в бассейн или океан.
-Да­...я, пожалуй, расскажу вам­. как оно все было­. Доктор Горонов ничего не ответил, он молча посмотрел на изможденного и очень уставшего от жизни молодого человека, создавалось впечатление, что парень выглядит много старше своих лет, серый цвет лица, глубоко впавшие от недоедания глаза и затравленный горем взгляд.
-Она умерла не своей смертью, мои родители и сейчас думают, что ее смерть наступила во сне, но, наверное, только я один знаю, что это не так! Если бы знали, возможно, я бы так не мучился
-Почему вы так считаете? – участливо спросил его доктор Горонов, но поймал на себе резкий осуждающий взгляд молодого пациента
-у вас есть сестра доктор? – Роман локтем помог себе подняться.
-нет
-тогда бы вы не задавали таких дурацких вопросов! Я точно знаю, что произошло у нее в комнате! Я это почувствовал сразу, как только вошел ту­ -Роман сразу же осекся, его взгляд сконцентрировался в одной точке,
-это у вас что? – резко спросил он, глаза его сузились до щелок
-вы это о чем? – непонимающе спросил его Горонов
-там на книжной полке! Доктор Горонов обернулся и посмотрел на книжную полку, в которой обычно хранил всякую научную литературу, а между стеллажами, стояла маленькая фарфоровая кукла.
-кукла – ответил Горонов – я давно ее здесь храню
-Принесите ее сюда! Я хочу на нее посмотреть!
Доктор ничего не сказал, он подошел к книжной полке и принес Роману фарфоровую куклу.
-Точно как у мамы, или очень похожая­или­или это Полли­
-что вы сказали? – переспросил Горонов случайно прослушав странный монолог Указова, он продолжал ее исследующе рассматривать, по росту она была похожа на тех кукол, которые мама держала в теперь уже бывшей спальне Лизы.
-у вас все хорошо? Можно я унесу ее обратно? – спросил его Горонов
-да­...можете уносить – Роман снова растянулся на кушетке.
-я так, к сожалению и не понял, что же вы мне хотели такого рассказать?
-вам, наверное, родители понаговорили тут всякого обо мне верно? сказали, что я псих, меня надо лечить, держать на таблетках, вы поймите меня правильно, я никогда не считал себя психом! И сейчас не считаю, а пусть тот, кто так думает, переживет ночку другую в Лизиной спальне, вот тогда и посмотрим, кому тут надо лечится
-заметьте Роман, я вам ничего такого предосудительно не говорил – спокойным тоном произнес Горонов,
-тогда что вам понаплели мои предки, правда, за правду как говорится! – Роман повернулся на бок, так чтобы видеть его лицо.
-не знаю Роман, утешит ли вас то, что ваши родители считают вас абсолютно здоровым, просто слегка переутомившимся
-ладно, я все равно в этих ваших психологических играх ничего не понимаю – сдержанно произнес Указов, -даже если вы мне не поверите, я вам все это расскажу, потому что мне надо кому-то это рассказать, выговорится так сказать!
Горонов как-то странно улыбнулся, но быстро скрыл свою улыбку, чему он вообще улыбается?
-Я вас внимательно слушаю – доктор Горонов достал из кармана блокнот и ручку, приготовился записывать.
-Как я уже вам говорил, у меня был выбор, жить с родителями для меня всегда было мукой, заходишь в квартиру и попадаешь в музей, до чего не дотронешься – все нельзя, все дорого, отец и мать меня часто наказывали, когда мне вздумается поиграть с антикварной мебелью, и уж совсем было плохо, когда я что-нибудь нечаянно сломаю, Лиза же наоборот, она была чистоплотной и аккуратной, пожалуй, это были самые наилучшие ее качества, которые «помогли¬ ей остаться, ну а что касается меня. Я был отправлен в ссылку к бабушке и дедушке, что тут говорить, они меня очень любили, наверное, даже больше чем мама с папой. Там я мог отрываться, как мне хочется, мы жили в небольшом уютном коттедже, неподалеку был лес, а если пройти метров двести от коттеджного поселка, то можно увидеть озеро. Летом и весной я обожал там купаться, а зимой мы с дедом ходили на охоту. С родителями так не отдохнешь, как там. Но, кажется, я слишком отвлекся
-ничего ничего, вы главное продолжайте – участливо произнес доктор Горонов, сделав какую-то запись в своем блокноте,
-в последний раз я видел Лизу в прошлом году, уже тогда она выглядела совершенно измученной, уставшей, и безнадежно отрешенной. Отец с матерью как будто этого и не видели, тогда они были заняты своей работой, им просто не было до нас никакого дела, они умели примерять на себя маски, и говорить что все просто замечательно! Мы довольны жизнью – почему ты Роман ей не доволен?! Они приехали к нам в коттедж, как обычно с приподнятым настроением стали рассказывать о своих новых «игрушках, « которые они приобрели на аукционе, все внимание было сосредоточено на их рассказах, у меня совершенно не было возможности поговорить с сестрой, они устроились в гостиной перед камином. Я долго ждал пока они наговорятся. Тайком смотрел на свою сестру, мне стало ее еще жальче, она просто таяла на глазах, и вот тогда я решительно вошел в комнату где они собрались, и ничего не говоря, взял Лизу за руку и увел ее оттуда. На улице дул приятный весенний ветер, она даже немного оживилась. Мы долго разговаривали, я в красках рассказал ей как мне хорошо здесь живется, как мы с дедом ходим на рыбалку, зимой – охотимся, а летом – я со своими новыми друзьями купаемся в озере. Когда пришла ее очередь делится впечатлениями, я увидел как резко поменялся ее взгляд, она смотрела на меня так, будто за ней тайком кто-то наблюдает со стороны, она постоянно оборачивалась назад, боясь, что этот кто-то ее услышит, а потом накажет. Я увел ее подальше от коттеджа, думал что ее смущают родители, я ведь не понаслышке знаю какими мнительными могут быть наши родители, особенно когда их дети шепчутся у них за спиной. Особенно тогда.