Ты должен сделать добро из зла,
потому что его больше не из чего сделать.
Р.П. Уоррен

Эта земля соткана из мира и любви.
Ваш Паникер (Триган)

Стрелок вошел в город, чтобы пополнить запасы воды, а получил взамен нечто гораздо более ценное, хотя так и не сумел этого понять.
Городок назывался Прайстаун и отличался от остальных городов, встреченных стрелком на пути сюда. Отличия были незначительны, но именно из мелочей и создается общее впечатление. Немногочисленные поселения этого умирающего края, как правило, окружали густые заросли бес-травы, тугим кольцом искушения сжимавшие город с его жителями. Безумцам, рискнувшим поддаться соблазну, было позволено одним глазом взглянуть на преисподнюю, но дороги назад они уже не находили. Здесь же вокруг города рос небольшой, пахнущий свежестью лес. С севера через лес пролегала широкая добротная дорога. Именно по ней и пришел стрелок.
Полдень уже миновал, но зноя не чувствовалось. Возможно, благодаря лесу, а может потому, что пустыня, один за другим поглощающая города, была еще далеко. Стрелок развязал сыромятный шнурок, стягивающий ворот рубахи, и огляделся. Он стоял посреди безлюдной центральной улицы. Одинокий ветерок, лениво играющий с облачками пыли, перенося их с места на место, и черный ворон на брезентовой крыше повозки, наблюдающий за этой игрой, – больше никого.
Стрелок пошел вдоль улицы, с интересом разглядывая аккуратные ухоженные дома. Проходя мимо одного из зданий, он остановился, чтобы прочитать надпись на табличке над дверью. Высоким Слогом там было написано неизвестное ему слово – «поликлиника». Стрелок двинулся дальше и увидел вдалеке чей-то темный силуэт, не то человека, не то призрака. Он пошел быстрее, хотя прекрасно понимал, что это не может быть человек в черном… пока еще нет.
Когда призрачная фигура свернула за угол и скрылась из виду, стрелок перешел на бег. Каждый его шаг при этом сопровождался взрывами пыли и мерным постукиванием револьверов о бедра. За поворотом смутные подозрения стрелка относительно инфернальной природы незнакомца усилились – он исчез. Даже следов в дорожной пыли не осталось. Решив на время оставить игру в «кошки-мышки» с фантомами человека в черном, стрелок вернулся на центральную улицу и пошел дальше. Метров через триста ему встретился салун, и он, не долго думая, вошел внутрь.
Внутри стрелку понравилось все: приятная прохлада, мягкий свет, отсутствие посетителей. За стойкой стоял бармен, пристально глядя на стрелка и откровенно разглядывая его оружие. Стрелок, также не сводя глаз с бармена, медленно подошел к стойке. Он подумал, что это первый человек, встреченный им в этом городе, если не считать недавнего призрака. Хотя и в бармене стрелок не был уверен.
- Привет, - сказал стрелок, вплотную подойдя к стойке.
В ответ бармен лишь кивнул.
- Двойной бурбон без льда, - сказал стрелок, подтверждая серьезность своих намерений золотой монетой, которую он вынул из дорожной сумки. При этом он не положил ее на стойку, а протянул бармену. Ему хотелось убедиться, что перед ним живой человек, почувствовать его тепло.
Бармен посмотрел сначала на золотой, потом на стрелка (укоризненно, как тому показалось), а затем взял монету (его рука оказалась сухой и холодной) и выполнил заказ.
Стрелок одним глотком выпил виски и тут же заказал новую порцию. Разлившееся по всему телу тепло убедило стрелка в том, что виски, по крайней мере, не призрачное, и он, немного успокоившись, решил не спешить. Он присел у стойки и, обводя взглядом пустой зал, произнес:
- Немного сегодня народу.
- Да, - согласился бармен. – Все ушли на лекцию.
Значения последнего слова стрелок не знал. Он решил, что это какой-то местный праздник, но уточнять не стал. Стрелок чувствовал, что бармен ему не доверяет – он все еще его оценивал.
Стрелок взял недопитое виски и пересел к столику у дальней от входа стены. Он, не спеша, с чувством потягивал виски, прикрыв глаза, и думал о Темной Башне. Он представлял себе, как однажды в сумерках подойдет к ней, трубя в рог, как пройдет по кроваво-красному полю Кан-ка Ноу Рей, взойдет на самую вершину Башни, разгадает ее тайну и спасет мир. Он очень четко представлял себя в роли спасителя мира и охотно принимал этот образ.
От мыслей о Темной Башне его отвлек донесшийся от входной двери шум. В салун разом ввалились человек десять. Они что-то увлеченно обсуждали. До стрелка долетали лишь отдельные фразы, и из этих обрывочных сведений он понял, что говорят они о каком-то необычном человеке. В их словах, вернее даже не словах, а в интонациях звучало благоговение перед этим человеком. Это было не то искусственное религиозно-фанатичное благоговение, основанное на страхе и угрозах, а настоящее неподдельное, выросшее из уважения и восхищения.
Они начали по очереди заказывать напитки, и стрелку стал понятен неодобрительный взгляд бармена, когда он попросил виски, - никто из них не пил ничего крепче имбирного пива.
Стрелок допил виски и, вспомнив, что ему еще нужно купить мула, вышел из бара.
На противоположной стороне улицы в глубоком деревянном кресле сидел человек, и одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять – это именно тот, о ком только что говорили вошедшие. От него веяло невероятной фантастической силой.
Стрелок опоздал на пол-удара сердца. Он не успел отвести глаза, и их взгляды пересеклись. А одного взгляда было не просто достаточно, чтобы понять, его было слишком много, чтобы спастись. Стрелок понял, что пленен, что бесполезные уже револьверы так недосягаемо далеки, что и вовсе не принадлежат ему, что нет пути ни в сторону, ни назад и что судьба его определена. Все это ему сказали устремленные на него темно-синие глаза, пронзившие навылет улицу и пригвоздившие стрелка к едва успевшей закрыться за ним двери салуна.
С противоположной стороны улицы на него смотрел человек в белом.
Стрелок, не глядя себе под ноги, медленно (каждый шаг – геологическая эпоха) пересек улицу и аккуратно сел в стоящее рядом с человеком в белом свободное кресло. Некоторое время они молчали: человек в белом спокойно с полуулыбкой смотрел вдаль, а стрелок, освободившись наконец от цепкого взгляда этих синих на синем глаз, украдкой его разглядывал.
С виду человек в белом был обманчиво молод, но во всей его фигуре чувствовалась колоссальная мудрость, доступная лишь глубоким старцам, сумевшим сохранить ясность ума. Одежда цвета слоновой кости и пшеничные волосы делали его похожим на статую, величественно сидящую на троне. Человек в белом, казалось, занимал весь объем кресла, в котором сидел, в то время как стрелок барахтался в своем, точно таком же кресле, едва доставая ногами до земли. Тело его почти полностью скрывал не то плащ, не то балахон; на ногах – высокие, до колен, сапоги, по всему голенищу утыканные металлическими пряжками; руки – в перчатках. Открытым оставалось только лицо, и это было лицо очень молодого человека.
Они сидели так тридцать вдохов и тридцать выдохов. Наконец человек в белом прервал молчание:
- Ты ведь стрелок?
И тут же, не дожидаясь ответа:
- Давно я не встречал стрелков, очень давно. Я думал, их уже не осталось.
- Я последний, - полуответ-полукашель стрелка.
- Ну да, - с легкой улыбкой кивнул человек в белом. – И ты ищешь Темную Башню.
Он не спрашивал, скорее констатировал факты.
- Что… что тебе о ней известно? – волнение стрелка пересилило сковывавшую его неуверенность, и он позволил эмоциям вырваться наружу.
Человек в белом рассмеялся и, повернув лицо к стрелку, произнес:
- Видишь ли, я тоже ее ищу. Более того, я знаю, где она находиться.
И не дав стрелку опомниться, продолжил:
- Но давай пока не будем говорить о ней. Скажи лучше, как тебе понравился наш городок.
Стрелок, отчетливо осознав, что дальнейшие расспросы о Темной Башне ни к чему не приведут, пока человек в белом сам не захочет о ней говорить, принял условия игры:
- Я здесь совсем недавно, можно сказать – только что прибыл. Но первое впечатление довольно приятное, хотя и несколько… таинственное что ли.
- Таинственное – это верно подмечено, - человек в белом откинулся на спинку кресла и, обводя широким взглядом окрестности, продолжил. – Наш городок отличается от соседних, что, как ты сам мог убедиться, заметно с первого взгляда. Приезжие склонны связывать такие явления с некоей мистической тайной, даже колдовством. Их, впрочем, не стоит винить за это, учитывая, откуда они прибыли. Я же здесь очень давно и могу тебе точно сказать, в чем природа этих отличий, - он говорил о городе, как о своем любимом детище, да он и был его детищем. – Соседние города умирают, наш город – исцеляется. Когда я впервые сюда прибыл, это было такое же умирающее поселение, как и всё вокруг. Именно здесь я и встретил человека в черном. Сомневаюсь, что эта встреча кому-нибудь из нас понравилась, хотя, на самом деле, я жалею лишь об одном – что не сумел тогда его уничтожить. Он бежал, но движется теперь значительно медленнее, возможно, ты даже сумеешь его догнать. Мне же на память о той встрече он оставил вот это.
Человек в белом снял перчатку с правой руки и немного закатал рукав плаща. Стрелок с ужасом увидел, что рука эта до самого локтя черна, как древесный уголь, а внутри нее размеренно пульсирует оранжево-красное адское пламя, пытаясь вырваться наружу.
- Рука не мертва, - спокойно произнес человек в белом, надевая обратно перчатку, - и вполне нормально функционирует. Она просто поражена злом, как и весь этот мир. Злом, с которым мне приходится ежесекундно бороться, не давая ему подчинить меня себе. Вообще, все это довольно символично, я бы даже сказал – романтично (при этом слове стрелок вздрогнул). Я почти признателен ему за такой подарок, ведь именно с победы над злом внутри себя и начинается дорога к Темной Башне.
Стрелок решил, что уже можно вернуться к единственной по-настоящему интересующей его теме, и произнес:
- Расскажи, что тебе о ней известно.