Кира проснулась от сильного желания помочиться. Она еле разлепила глаза и
уставилась в темноту. Нехотя повернув голову, посмотрела на электронные часы, стоящие
на прикроватном столике. Часы не горели.
« Вот, черт, - подумала Кира. – Опять батарейка сдохла». У нее денег не то что на
батарейку, а на лишний кусок хлеба нет.
« Все, не буду вставать, - решила Кира. – Нет сил, а завтра опять на работу».
Она работала с семи утра до девяти вечера в маленьком продуктовом магазинчике,
одновременно и продавцом, и грузчиком, и уборщицей. Клиентов было немного, и каждая
из этих обязанностей была сама по себе не сложной, если бы не все они вместе. Копошась,
целый день в магазине, к вечеру Кира мечтала лишь о двух вещах – горячий душ и теплая
постель. Но в их коммуналке уже второй месяц не было горячей воды, а «постель», если
так можно было назвать убогую койку со скрипящим и продавленным матрацем – была
отнюдь не теплой, так как отопление в маленькой комнатушке, которую занимала Кира,
выключили еще раньше, чем воду.
Помочиться захотелось еще сильнее, да так, что пришлось даже крепко сдвинуть ноги и
согнуть их в коленях. Но мысль о том, чтобы по темному узкому коридорчику,
заваленному всяким хламом, тащиться в грязный вонючий сортир не прибавляла ей
энтузиазма.
« Блин, сейчас обмочусь», - Кира села. Придется идти. Раньше она никогда не
просыпалась ночью. Спала как убитая.
« Что же я вчера такого съела или выпила?» - думала она, пытаясь нащупать в темноте
стоптанные старые тапки. Вдруг по ее ноге что-то пробежало. Кира громко ахнула и чуть
не выпустила мочу прямо в кровать.
« Мышь, наверное, а может таракан. Чего испугалась, дура», - сказала она себе, наконец,
нащупав ногами тапки. И того, и другого добра в их «чудесной» коммунальной квартире
было предостаточно. И все равно эта коммунальная живность очень ее раздражала и
вызывала чувство огромного отвращения, хотя за три года жизни здесь, она вроде должна
была привыкнуть находить тараканов, а иногда и мышей в своей постели или в шкафу.
Главное, что не было клопов, а то было бы совсем плохо.
« Черт, как же хочется курить», - подумала Кира, вставая с кровати. Пружины выгнулись
и нещадно заскрипели.
Курение для Киры было непозволительной роскошью и целым ритуалом. Раз в месяц, в
день мизерной зарплаты, она покупала пачку дешевых сигарет с фильтром и прямо за
магазинчиком выкуривала всю, одну сигарету за другой. Стояла и выпускала дым в серое
небо, глядя на грязные улицы и унылые дома. Она и сама не знала, является ли
курильщицей или нет, ведь никогда не слышала о том, чтобы кто-то курил раз в месяц по
пачке за день. Даже и не за день, а где-то за полтора часа. Потом, конечно, у нее
кружилась голова и начинало подташнивать, иногда ее рвало тут же на месте, среди
валяющихся двадцати окурков и смятой пачки, но даже в эти моменты Киру переполняло
какое-то умиротворение и гордость. До следующей зарплаты ей курить не хотелось. Даже
тогда, когда становилось совсем тяжело и казалось, что тонкая и никому не нужная
ниточка ее жизни должна уже, наконец, оборваться, подарив ей желанное облегчение.
А сейчас Кира чувствовала, что если не закурит, то точно взорвется. Хотя взорвется она
и так, если сейчас же не опорожнит мочевой пузырь. Она уже чувствовала, как первые
теплые предательские капли намочили ее старенькое белье.
Чуть ли не бегом Кира направилась к двери, а потом, больно ударившись о косяк, но, не
останавливаясь с вытянутыми вперед руками, заспешила по коридору. Туалет находился в
самом его конце, рядом со старым заржавевшим подобием душа, в котором наверняка
можно было подцепить десяток накожных болезней, грибков, а может и кое-чего похуже.
Мылась там Кира очень редко, а когда отключили горячую воду, то и вообще перестала.
Грела воду в облупившемся чайнике и кое-как обмывалась в тазике у себя в комнате, куда
в самый неподходящий момент любили заходить без стука назойливые соседи. Кира
подпирала дверь стулом, но и это не всегда помогало. Соседи у нее все были противные, в
основном старые алкоголики и маразматики, она с ними почти не общалась, но по какому
– то закону подлости, во время ее вечернего омовения, всем было что-то нужно.
Наконец она наткнулась на дверь туалета. Осторожно, стараясь, чтобы дверь не
заскрипела и никого не разбудила, Кира проникла в заветную «комнату для фекалий» и
нащупала на стене выключатель. Включившаяся тусклая лампочка уныло озарила
обшарпанные стены, забрызганные чем-то коричневым, давно не крашенные ржавые
трубы и сам главный предмет сего « чудного» помещения – унитаз. Обычное для таких
многоквартирных домов, где одними удобствами пользовался весь этаж, фаянсовое
изделие с надбитым краем и протекающим бачком, было украшено на удивление новым и
ярким сидением с крышкой. Этот предмет был гордостью всего третьего этажа, деньги на
него собирались целый год, и оберегался он с такой тщательностью, как ни одно ценное
изделие в мире. Пускай само помещение, которое своими размерами больше напоминало
шкафчик, было грязным и вонючим, а унитаз треснутым и давно не мытым, но сидение с
крышкой сияло чистотой и новизной, как бы насмехаясь над всей окружающей
обстановкой и жизнью живущих здесь людей. Мыли сиденье с крышкой два раза в день. В
основном за это отвечала старуха по кличке Жаба-пулемет, комната которой находилась
рядом с санузлом. В этой комнате всегда стоял стойкий запах мочи и фекалий, и Кира
подозревала, что это не только от близости к сортиру. Свою выдающуюся кличку старуха
получила за невероятно отталкивающую внешность (по-правде говоря, даже жаба рядом с
ней была бы королевой красоты) и вечно не закрывающийся беззубый рот, слова из
которого вылетали пулеметными очередями и были такими же громкими и непонятными.
Кира не стала закрывать дверь, боясь, что от скрипа Жаба-пулемет проснется и
обстреляет ее за непозволительное нарушение покоя по причине естественных
потребностей в столь поздний час. Открыв ярко – красную крышку с нарисованными на
ней желтыми цветами, которые всегда напоминали Кире высохшие подсолнухи на
заброшенном поле, она уселась на унитаз. Можно было, не боятся никакого заражения,
потому что все знали, что Жаба-пулемет как всегда протерла предмет своей гордости
дезинфицирующим раствором. Она настолько берегла сей предмет, что готова была убить
старых забулдыг, которые справляли малую нужду, не поднимая сидения, а иногда даже
крышки унитаза. Когда такое случалось, то обстрел непонятными фразами начинался по
полной программе и очень долго не заканчивался. В конце концов, дряхлые алкоголики
решили, что проще и безопаснее будет справлять естественную нужду в ближайшем парке
или на худой конец, в подъезде, или даже в собственные штаны, чем пререкаться с Жабой
– пулеметом из-за ее драгоценности. К женщинам старуха относилась немного
снисходительнее, но все равно, когда она стояла в коридоре, Кира боялась идти в туалет.
Под ее злым пристальным взглядом желание испражняться тут же проходило.
Кира сидела на унитазе и, как всегда бывает при сильном желании, не могла сразу же
облегчиться. Когда же, наконец, вожделенный момент настал, и она приготовилась
испустить из себя мощную струю, кто-то ущипнул ее за зад. Кира вздрогнула и
подскочила. Желание мочиться на мгновение пропало, а потом стократно усилилось от
неожиданности и испуга. Ей вдруг вспомнилось, как любили грузчики шлепать и щипать
за зад молоденьких продавщиц в их магазине, и это вызвало у нее чувство сильного и
глубокого отвращения. Девчонки хихикали и строили глазки, а она лишь сердито
оборачивалась, а иногда даже посылала куда – подальше зарвавшихся работяг. Но здесь
же никаких грузчиков быть не могло. Разве что какой – то старый пьяница упал в унитаз
после очередного запоя и теперь развлекается, пугая молодых девушек. Но такого ведь
тоже не может быть.
Кира осторожно заглянула в унитаз. То, что она там увидела, заставило ее глаза
расшириться от удивления и ужаса. Из унитаза, едва ли не доставая до крышки, прямо из
грязной горловины слива, торчала чья – то рука. Именно торчала. Волосатая грубая
мужская рука, с толстыми короткими пальцами. И эти пальцы шевелились. Вот
указательный вытянулся и поманил ее к себе. Кира в ужасе отшатнулась от унитаза и
почувствовала, как горячая жидкость обжигающей и пенящейся струей стекает по ее
ногам.
«О, Господи, что это?! Наверно галлюцинация или я просто еще сплю», - подумала она.
Но все происходящее не походило на галлюцинацию, а запах мочи и мокрые ноги
доказывали, что это не сон. Кира заморгала и потерла руками глаза.
«Но как такое может быть? Неужели там кто-то застрял?! Нет, это сон, сейчас я загляну
туда, а там уже ничего нет!»
Кира вновь приблизилась к унитазу. Рука была на месте. Теперь она держалась за край
сидения, как – будто отдыхая. Кира зажала руками рот, чтобы не закричать и выскочила за
дверь, но не побежала по коридору. Вместо этого, она с силой ударила себя по лицу, а
потом еще больно ущипнула за руку. Боль была реальной. Остатки сна, если они и были,
мигом исчезли.
«Нет, я больше туда не зайду! Даже если это сон или я уже сошла с ума и у меня
галлюцинации, то все равно не зайду!», - повторяла она про себя, но все равно открыла
дверь и вошла в уборную. Кира всегда была рациональным человеком и не верила в то,
что не поддавалось объяснению с точки зрения логики. Подойдя к унитазу, она смело
заглянула внутрь и застыла. Глаза вылезли из орбит от ужаса и отвращения. Рука где-то
раздобыла свежие фекалии (наверно из недр канализации, из которых сама явилась) и