— Не забудь поговорить завтра с Сэмом о пользе молчания

— поговорю…спокойной ночи Сью, я люблю тебя

— я тоже тебя люблю дорогой – сказала она прижавшись ко мне плотнее, а я прижался к ней – давно мы так не спали.

Утром я проснулся раньше обычного, кошмаров этой ночью мне не превидилось, даже более того я вообще никаких снов не видел, не знаю как Сью, которая оказывается встала еще раньше чем я. За дверью я услышал запах жареного картофеля с омлетом, — наш обычный фермерский завтрак, но как божественно пахло! – ароматным маслом в купе с румяной запеченной картофельной корочкой политой яичным белком, это сразу же сподвигло меня встать быстрее обычного. Сью стояла полуголая у плиты, на ней был одет только кухонный фартук, а остальная неприкрытая часть тела аппетитно смотрелась сзади. Я подошел сзади и приобнял ее, взяв ее за грудки.

— Уилл! Что ты делаешь?! Не сейчас я же завтрак готовлю!

— ты готовишь его так сексуально, что я сразу же тебя захотел съесть вместо завтрака!

— Ох! Уилл – смутилась Сью, отпрянув от себя мои руки – садись за стол, сейчас Сэм проснется

— мы успеем все сделать до его появления – игриво подмигнул я

— так быстро я не хочу… я хочу как вчера ночью, — сказала она.

— обещаю тебе Сью, сегодня ночью будет как вчера – сказав это я сам себе не поверил, ибо так как было вчера уже никогда не будет, если мы только не убьем еще кого-нибудь, и странное извращенное чувство вернется к нам снова. Только уже подумав об этом мне стало жутко, и я вспомнил изуродованное лицо Терри, как он на меня сейчас смотрит из темных глубины того каменного резервуара, улыбается и мне выплевывая изо рта черную кровь смеется и говорит «А что Уилл? Идея то в общем неплохая!» — к завтраку я даже не притронулся, хоть Сью меня упрашивала съесть хотя бы кусочек, я молча зашел в спальню и переоделся в рабочую одежду, (кровавый субботник начинается в понедельник) переодевшись, Сэм уже проснулся и спокойно завтракал (благо Сью успела переодеться к его появлению).

Я сказал ему, чтобы не слишком долго затягивал с завтраком, а сам вышел на улицу. От утреннего зноя у меня буквально все мутилось в голове, я не мог подолгу стоять и присел на плетеное кресло, на веранде, но даже усевшись, я думал что уже не встану, накатила такая жуткая слабость, что никакая работа в голову не лезла. В этот короткий моего помрачения ко мне пришла странная мысль, «а как там Терри? Каково ему сейчас лежать в вонючей каменном дне резервуара изпод компоста? Говорят что мертвецы не о чем не ведают и ни о чем не знают, но я знал что знает Терри, он знает своих убииц, и ждет удобного случая чтобы отомстить…а ведь я только потом понял что за незримая энергия витала над ним, и кажется я чувствую ее и сейчас»

Дверь открылась и ко мне вышел Сэм, с двумя наполненными ведрами с водой и коробкой порошка под мышкой. Я неохотно поднялся и помог ему взять одно из ведер

— пап, с тобой все нормально? – спросил меня Сэм

— да Сэм, все хорошо – конечно же я наврал, я не мог себя хорошо чувствовать зная куда сейчас иду и что буду делать.

— почему вода в ведрах холодная? – спросил я

— мама сказала, что кровь хорошо оттирается холодной водой – сказал Сэм

На минуту мне показалось что только Сью ничего не испытывает, ее не мучают угрызения совести, она даже могла забыть подробности той ужасной ночи. Но я сразу же забыл об этом, потому что от неожиданного вопроса Сэма, меня бросило в холод

— Пап, а как ты думаешь Терри уже начал разлагаться? Его грызут сейчас личинки опарышей?

— Господи Сэм! Ты хоть думай немного о том что говоришь!

— а что я такого сказал? – Сэм растерянно пожал плечами – просто поинтересовался

— не о том ты сейчас должен думать Сэм! Думай лучше как нам побыстрее привести в порядок амбар,

— об этом я тоже думаю, но о Терри я думаю больше чем об амбаре, пап, а как ты думаешь он сейчас нас злиться?

— мертвые сынок, априори не могут ни накого злиться, на то они и мертвые,

— а я думаю пап, что Коггет сейчас очень на нас зол, он может выбраться оттуда и мстить нам по ночам? – меня просто трясло от этих вопросов, которые сначала возникали у меня в голове и я их успешно подавлял, а теперь заново озвучены еще и моим сыном, и я понял что если не отвечу ему сейчас, то они не перестанут меня преследовать когда я буду один

— хоть он и мертв, поверь мне Сэм, Коггет никогда не выберется из нашего резурвуара, я надежно закрыл его крышкой.

— и все же пап, я в этом не уверен, его призрак может обитать где-то рядом, видеть нас, а мы его видеть не будем

— Сэм тебе надо меньше читать всяких ужастиков, послушаешь тебя – и сам начнешь бояться.

Мы поставили ведра на выходе из амбара, внутри конечно было немного посвежее чем на улице, но все же это место навевало ужас, ведь оно было залито кровью моего бывшего друга. Той вчерашней ночью все было иначе – во тьме не видно крови, но с первыми лучами солнца все тайное становиться явным, в том числе и кровь, следов которой в амбаре было предостаточно.
Этим утром ко мне пришло нечто наподобие откровения, для большинства людей оно покажется более чем странным: для человека моего времени которому приходиться сталкиваться с разного рода трудностями, одна из которых борьба с озверевшей природой и не менее озверевшими потерявшими человечность людьми, убийство считается нечто вроде само собой разумеющимся, не грешен тот кто убивает (цитата новой религии) ибо убийство во спасение жизни – истинное благо (правда извращенная трактовка библии? Наше время требует ее переписания, ибо многое что там было написано не в полной мере соответсвует тому что есть на самом деле, здесь и сейчас) может быть только моя семья верила в то светлое что доносит на своих нетленных страницах священное писание, (какая циничная мысль – ведь я совершил убийство!) и поэтому я не без скорби думал о дальнейшей судьбе моей души. Как ей там будет в аду? (надеюсь зимой у них не слишком сильно топят – если зима там конечно бывает) хоть меня и мучили душевные терзания, меня волновал еще и тот факт что иногда убийство это не только осуждение но и кропотливая работа которая требует тщательного труда и паталогического внимания к деталям.

Мы с Сэмом оттирали амбар до боли в спине и мозолях на руках. Разобрав сначала сено, мы оттирали половицы, а потом и щели между ними, и каждый раз когда мне и Сэму думалось что работа закончена, мы с огорчением находили все новые и новые кровавые пятна, (которых по амбару было «разбросано» предостаточно) когда Сью в пришла к нам амбар и сказала что пора ужинать, Сэм на коленях оттирал щели между половицами, и я тоже стоя на коленях осматривал каждый миллиметр, пытаясь найти одну единсвенную каплю крови – не нашел. Правда увидел на площадке две окровавленных соломины, которых раньше не замечал – поспешил убрать. Сэм оттирал последние пятна, парень немного взбодрился, вероятно обрадованный тем, что пришло время ужинать, а мы даже не обедали. Прекрасно понимал его чувство — сам хотел есть. И только потом когда кропотливая работа была закончена, я вспомнил что сегодня понедельник, мало того я не пошел со сталкерами разгребать руины, я совсем не подумал о Сэме – ведь ему утром надо было идти в школу, но видимо хитрец предпочел поработать со мной нежели пойти учиться, и я совсем забыл о поговорить с ним о пользе молчания. Собрав щетки и тряпки в пустые ведра, я все же решил наверстать упущенный мной разговор, но не успел – Сэм начал его первый

— Пап, а можно мне будет снова встречаться Мэгги?

— конечно можешь, почему нет? вот только если ты надумаешь ей во всем признаться – витиевато произнес я

— Нет пап!!! Ты что?! она не должна знать – она меня тогда бросит, и никогда не заговорит!

— боюсь что не только она, врядли с нами кто-то и когда-нибудь заговорит, разве что сокамерники в Сент-Морте

— пап я не хочу в тюрьму! Я не хочу чтобы ты и мама сидели в тюрьме!

— а ведь так оно и будет сын, если тебе вдруг захочется кому-то это рассказать

— нет пап! У меня такого желания нет! – твердо сказал он

— ну чтож, это очень радует! Я рад что ты это понял

— и я тоже- пробормотал он.

Когда мы вернулись домой, на столе нас ждал ужин, горячий и вкусно пахнущий. Сью решила нас сегодня порадовать нечто более особенным чем всегда. Это была запеченная индейка фаршированная картофелем.

— ну как мужчины сегодня поработали? – спросила нас Сью рахделывая ножом индейку, ну совсем как в те старые времена, когда мы с ним возвращались полей, а теперь убирали не картофель с кукурузой, а кровь.

— уже чисто, хоть с пола можно есть – сказал я, отрывая от индейки правую ножку.

— соусом полить? – спросила Сью

— спасибо не надо

— Сэм, а тебе же вроде надо было сегодня в школу идти? – вспомнила Сью

— папке нужна была помощь, без меня бы он не справился- гордо произнес он

— да ничего страшного, всего-то один пропустил,

— да мам! Ничего же не будет. Скажу что приболел – подтвердил Сэм, поливая соусом левое бедро индейки.

— ох надеюсь что полиция ничего там не найдет – беспокоилась Сью

— Сью, успокойся, ты что мне не доверяешь? Я же сказал тебе что там даже с пола есть можно, мы там так все отдраили, что ты можешь свое отражение увидеть

В моем голосе было больше уверенности чем в душе, я начал сомневаться, а вдруг я и правда что- то упустил?! Моя ошибка станет той роковой ценой которую заплатит вся моя семья. Чтобы не вызвать подозрений у жены и сына, я поблагодарил за ужин и вышел из дома, сказав что хочу прогуляться, взял с собой керосиновую лампу, и отправился в амбар – обшарил каждый угол, в отчаянном желании найти хотя бы каплю крови – и ничего, ни следа. Как вдруг тишину нарушил какой-то посторонний шорох, вроде бы чьи-то шаги, а вроде бы и нет. Я насторожился, ибо кроме меня в амбаре никого не было, да и быть не должно. Прислушавшись к звукам, вроде бы все стихло, но потом опять тихий скрип половиц на втором этаже. Я посмотрел наверх – потолок был устлан ковром чернее которого только сама ночь. Конечно померещиться мне могло все что угодно, вплоть до…… Терри! Не знаю кого я видел там наверху, но то что я уже слышал сейчас отнюдь меня не утешало. Я взял вилы, и осторожно почти неслышно стал лезть на второй этаж. Тут же я вспомнил утренний диалог с Сэмом, о призраках, и о том будут ли они донимать нас после смерти? Вот сию минуту я в это поверил, поверил, что Терри мог бы это сделать и был прав.