Я пишу эти строки спустя две недели после той встречи с Ларри, которая закончилась так неожиданно и трагично. То, что я расскажу, может показаться кому-то неожиданным и неправдоподобным. Но это правда!
Черт! Я не смогу даже подтвердить свои слова. Никто не может подтвердить. Это произошло тогда со мной и Ларри.
Бедняга Ларри… А я даже не знаю адреса Лиз. Я хотел зайти к ней и сказать, чтобы она его не ждала.
- Эй, парень!
Я оторвался от тетради. Кажется это меня. Да, точно. Это бармен – в синем линялом переднике и с тряпкой в руке стоит возле соседнего столика и смотрит на меня.
- Да, сэр.
- Я закрываюсь через полчаса. – Говорит бармен.
- Окей.
Я с сожалением смотрю на пустые банки «Будвайзера». Снова придется уходить. Ладно, пойду уже.


Мы с Ларри работали у Джеффри Грина, или, как мы его называли, «мистер Грин-пилигрим». Этот напыщенный новоанглийский засранец буквально светился от гордости, когда каждый раз, по поводу или без оного, упоминал, что его хер-знает-сколько-раз прадедушка и прабабушка приплыли к побережью Америки триста лет назад. Нет, ну кто дал ему право считать себя лучше всех? Подумаешь, что у него крупнейшая в Касл-Роке мастерская по ремонту машин, и что с того? Ну кто дал ему право выгонять рабочих ни за что ни про что? Ну подумаешь, выпили мы с Ларри немного, повздорили, с кем не бывает? Ну разбили стекло в БМВ какого-то адвоката. Ну с кем не бывает по молодости? Таки нет же, эта скотина, мистер Грин, обругал нас, швырнул на пол заработанные нами деньги и велел убираться, пока он не вызвал шерифа Риджуика. Ну не гад?
Если бы не мистер Грин, то ничего, скорее всего, и не случилось бы. После «гаражного инцидента», как мы стали называть это с Ларри, нам пришлось срочно искать новую работу. Мы отработали полсезона в прачечной, пока там не произошел несчастный случай. В гладильной машине погибла миссис Фроули. А после того как в «давилке» еще несколько были травмированы, мы с Ларри сразу свалили оттуда. Как оказалось позже – весьма вовремя.
(Говорят, что в этой прачечной было нечисто.)
Хех, что только люди не придумают…
Потом мы перебрались в Ороно. Там мы работали в пончиковой «Данкин Донатс» на конце Мейн-стрит - мыли посуду, полы, убирали со столиков после закрытия. Работа была нудная и тяжелая. Я, честно говоря, заскучал по автомастерской. Вот если бы насобирать денег и открыть свою станцию авторемонта… Уверен, что мы бы смогли хорошо зарабатывать. Конечно, поначалу пришлось бы ремонтировать только ржавые пикапы местных фермеров, но потом, потом… Широкие горизонты открывались перед нами.
Я бы купил себе ярко-желтый «Мустанг» модели 1973 года – прямо как в том кинофильме про автоугонщиков. Как бы я хотел быть одним из них. А у Ларри была цель – черно-матовый семилитровый «Додж-Хэми».
Мечты…
Давно это было.
Во время работы в «Данкин Донатс» Ларри начал встречаться с Лиз. Я не знаю, где они познакомились – я никогда не спрашивал у него. Но я думаю, что их встреча была случайной. Ведь мы, уборщики, редко находимся перед посетителями. А после работы сил и времени хватает только на сон. Но все же Ларри украивал время и они ходили вместе в кино или парк. Все было хорошо какое-то время. Но потом с Ларри стало что-то происходить, он был постоянно взволнован, что-то было не так. И я понял – это из-за Лиззи.
Она приехала в университет штата Мэн, чтобы изучать литературу. Ей предстояло получать диплом бакалавра, и заодно решать – как быть дальше. Ведь она, порядочная девушка из порядочной семьи не могла просто приехать домой с парнем без денег, без образования, без малейших планов на будущее.
А расстаться они не могли. Это была любовь – любовь чистая, искренняя. Я не знаю, о чем думал тогда Ларри, как он думал жить дальше с Лизи. Но какие-то планы у него были.


Я закрываю тетрадь, сгибаю пополам и сую во внутренний карман куртки. Туда же отправляется огрызок карандаша, которым я царапал свои «мемуары». На кой черт я вообще все это записываю? Я же никому и никогда не стану показывать все это в здравом уме. Это не та история, которую следует рассказывать детишкам, сидя у камина долгими зимними вечерами.
Я забираю свою большую спортивную сумку – все, что у меня осталось, после освобождения – и выхожу на улицу. Сзади на прощание звенит колокольчик, но я его уже не слышу. Пронизывающий ветер забирается под куртку, вызывая отвращение к мерзкой погоде. Хорошо, хоть нет дождя, потому что мне еще идти два квартала до дешевой ночлежки. Наполовину пустая сумка и сотня баксов – все, что осталось от моих сбережений. А еще ведь нужно найти работу и не сдохнуть с голоду.


Ларри понимал, что совместная жизнь учительницы литературы в средней школе и уборщика навряд ли будет счастливой. Такие парни, как мы, обычно приносят только неприятности таким милым и добрым девушкам, как Лизи.
У Ларри была идея. Он знал как заработать много денег и ему требовалась моя помощь.
Несмотря на наше положение, мы с Ларри никогда не совершали преступлений. Мы были проблемными ребятами из глубинки, но никогда не доставляли проблем. Так, были мелкие проступки, но они не в счет. За время, проведенное вместе, мы стали очень близки. Нам не требовалось много рассказывать о чем-либо – другой все понимал сам. Поэтому я сразу согласился помочь Ларри.
И одним теплым весенним вечером две недели назад, мы вместе вышли из дома. В паре кварталов ходьбы нас ждал автомобиль.
Дик, один из приятелей Ларри, купил как-то по дешевке подержанный универсал «Форд-ЛТД» и попал в небольшую аварию через пять дней. С машиной ничего страшного не произошло – разбитый передок и правое крыло. Страховой агент, расследовавший дело, доказал в суде, что авария была умышленной, Дик – злостный обманщик и нарушитель, разбивший новоприобретенную машину для получения страховки. Приятель оказался без денег на ремонт, и еще заработал штраф. Мы с Ларри отремонтировали эту тачку в нерабочее время, и Дик остался нам благодарен. Сейчас же он и Ларри решили забрать немного своих денег. За то время, что други не виделись, «форд» заметно постарел. Но это не мешало ему выполнить последний пробег в своей жизни.
Мы с Ларри знали, где будет стоять старый знакомый «форд». Это был некогда снежно-белый семейный автомобиль, вдоль кузова которого были накрашены широкие полосы, имитирующие натуральное дерево. Сейчас машина была грязно-серо-желтоватого цвета. Колесные арки изъедены ржавчиной, заднее стекло разбито и затянуто пленкой. Одним словом, ничем не примечательный автомобиль, каких много на наших дорогах, и которые не привлекают к себе постороннего интереса. Но только мы трое знали, что под капотом этой развалюхи стоит пятилитровый «Виндзор V-8» с крутящим моментом 400 Ньютоно-метров, способный разогнать двухтонную махину до максимальной скорости.
«Форд» стоял возле многоэтажного дома с дешевыми съемными квартирами, вдали от уличного освещения – в самой темноте. Дверь была заботливо захлопнута, но не закрыта на замок. Завести машину нам не стоило большого труда – необходимые приспособления были у нас наготове. Не включая фары, Ларри неспешно выехал за пределы двора.
Нам предстояло преодолеть 20 миль до Дерри, сделать свои дела, и вернуться обратно до рассвета. Ларри вел медленно, не превышая скорость. Меньше всего нам сейчас нужны были проблемы с полицией.
Когда мы добрались, небо над Дерри было затянуто тучами, черная темнота стояла вокруг.
- Значит, так. Держи. – Ларри протянул мне тетрадный листок, исписанный мелкими кривыми буковками. – Будешь говорить, где поворачивать.
- Окей. – ответил я и включил свет в салоне. – После везда первый поворот направо, прямо до Бассей-парка…
Мы петляли по городу минут десять. Я думал, что знаю Дерри достаточно хорошо, но оказалось, что ночью город совершенно преображается. Знакомые улицы сворачивали в такие закоулки, каких я никогда не видел. С Мэйн-стрит мы свернули в район, застроенный кирпичными высотками.
- Ларри, ты когда-то слышал про Крауч-лейн и Норрис-роуд?
- Впервые слышу. А это где?
- Здесь, в Дерри, если верить этой бумажке. Щас направо.
- Я знаю город как свои пять пальцев, впрочем, как и ты. – Сказал Ларри. – Хотя знаешь, наверное это улочки на два-три дома в каком-то тупике.
- Нет. Мы сейчас едем по Крауч-лейн. Стой. Последний пункт – «угол Крауч-лейн и Норрис-роуд». Мы здесь.
Ларри заглушил двигатель и вышел из машины. Я бросил листок с записями в бардачок и вышел тоже.
На другой стороне дороги стоял знак, указывавший, что до Жертвенного Городища осталась одна миля. Я молча указал на знак.
- Это еще что за штука? – спросил Ларри.
- Не нравится мне это все.
- Ага…
Я оглянулся по сторонам. В окнах было везде темно. Фонари, светившие через один, сиротливо стояли вдоль дороги. Свежий ночной ветерок пробежал сквозь куртку, обдав лицо приятной прохладой. Сон, забиравшийся ко мне в глаза, тотчас же улетучился. Улица была пустынна. С другой стороны у цветочного магазина, стоял древний трехколесный аппарат, дальше, еле видно, спортивный мотоцикл.
Улица была вымощена булыжником и рассекалась уходящими в темноту блестящими трамвайными рейками.
Ларри дернул меня за рукав.
- Нам туда. Ты помнишь, надо сделать все быстро.
- Я помню план. Заходим, берем ценности, деньги, сейф. Сматываемся.
- Бинго!
И мы пошли грабить тот гребаный ломбард.
Я взломал дверь монтировкой и первый вошел внутрь, достал фонарик и включил его. Здесь давно никого не было. В комнате было очень сухо, везде лежал толстый слой пыли. Запах пустоты стоял вокруг. Ларри проскользнул следом за мной, огляделся и стал закрывать занавесками окна.
После непродолжительных поисков мы нашли несколько серебряных столовых приборов, каких-то старых жетонов, медалей и монет. Денег, к нашему большому сожалению, не было… Все небольшие вещи мы скидывали возле двери. Ковры, одежду и прочее барахло мы оставляли на месте. Из приемного зала мы прошли в маленький кабинет, где нас ждал приз. Металлический сейф пять футов и пять дюймов высотой стоял возле стола.