Маша с самого детства любила рисовать. Она могла часами наблюдать, как легкие мазки тонким слоем ложатся на холст, или как появляется плавная и четкая линия, проведенная карандашом. Когда она рисовала, то часто впадала в подобие транса, ничего и никого не замечая вокруг. Ей казалось, что это не она, а кто-то другой водит ее рукой по белоснежной поверхности холста, оставляя на нем эмоции, переживания и чувства.
Больше всего она любила рисовать портреты. Человеческое лицо завораживало ее своей таинственной плавностью линий, выражением глаз, морщинками на лбу и возле губ. Ей всегда хотелось запечатлеть настроение человека, угадать его мысли и перенести их на бумагу.
Но также большое удовольствие ей доставляли и пейзажи. В каких-либо живописных местах она еще не успела побывать, и часто натурой для ее рисунков становился обычный вид из окна.
В своей квартире-студии Маша жила одна. Родители подарили ей эту квартиру на совершеннолетие, и она устроила все по своему вкусу. Почти все пространство единственной небольшой комнаты занимали картины: законченные работы и наброски, огромные холсты и скромные альбомные листики. В квартире сильно пахло краской, этот запах не выветривался, хотя окно почти всегда было открыто. Из него доносились шумные звуки улицы, так как Маша жила в очень оживленной части города и под ее окном находилась автобусная остановка.
Еще Маша любила посещать выставки. В художественном музее, или просто под открытым небом. Ей нравились картины не только именитых мастеров, но и незатейливые рисунки местных художников.
На одной из таких выставок, она и увидела ту картину. Денег было не много, но мрачного вида бородатый художник согласился отдать ее чуть ли не задаром.
Маша с нежностью прижала покупку к груди и поспешила домой, чтобы лучше рассмотреть ее. Она осторожно развернула картину и поставила ее на стол. Картина была довольно большой и вставлена в широкую, слегка потускневшую серебристую раму. На ней изображалась женщина с длинными светлыми волосами, в синем платье с белыми манжетами, сидящая за массивным деревянным столом. Справа от нее располагался мольберт с чистым холстом. На заднем плане угадывалось что-то вроде полок с книгами, похоже, что картина была написана в библиотеке или кабинете.
Маша перевернула картину и прочла название, написанное выцветшими золотистыми буквами: «Маргарита». К сожалению, художник, который продал ей это произведение, не смог указать ни автора, ни даты написания картины. Сообщил только, что она досталась ему по наследству, а теперь больше не нужна. Маша даже удивилась – кому могла надоесть такая красота? Лицо у женщины на картине было нежным и одухотворенным, такие лица всегда нравились Маше. Она решила обязательно скопировать его на чистый холст в более крупном масштабе. Присмотревшись, она заметила на среднем пальце женщины кольцо в виде розы. Платье на незнакомке было старинным, и Маша решила, что картине может быть и больше ста лет, тем более ее потускневший вид и потертая рама тоже свидетельствовали об этом. Сердце Маши забилось от счастья, когда она представила, что стала обладательницей настоящего произведения искусства, написанного выдающимся художником и возможно, давно утерянного. Она тщательно исследовала картину, даже использовала лупу, но нигде не нашла подписи.
Но это ее совсем не расстроило. Она отнесла картину в комнату и поставила на пустой мольберт. За окном сгущались осенние сумерки, но Маша не включила свет. Так и не сняв верхней одежды, она встала перед чистым холстом и взяла в руки карандаш. Она хотела сделать первый набросок лица женщины по памяти и даже слегка прикрыла глаза, вспоминая высокий лоб, точеный подбородок, густые брови и темные глаза. Притронувшись карандашом к холсту, она снова впала в то состояние, которое посещало ее во время занятий рисованием. Но в этот раз транс был еще более глубоким, Маша практически не помнила, что и как она рисовала.
Когда она, наконец, опустила руку, было уже почти темно. Маша включила свет и с удивлением уставилась на свое творение. Вместо портрета женщины, который она хотела изобразить, перед ней была совершенно другая картина: всю панораму занимало окно, похожее на окно в ее комнате. Возле него, боком, стояла девочка, с волосами, забранными в два хвостика, и смотрела на улицу. За окном четко вырисовывались очертания дома напротив.
Маша порылась в своих холстах и отыскала картину с пейзажем, который она рисовала сидя у окна. Она сравнила перспективы домов и пришла к выводу, что на новой картине дом стоит несколько под другим углом, чем видно из ее окна. Вот если бы она жила немного левее…
Маша посмотрела на купленную картину и вздрогнула. Ей показалось, что женщина на картине слегка подмигнула ей. Решив, что это всего лишь отблеск, иллюзия, вызванная включенной лампой, Маша разделась и легла в постель.

На следующий день к ней в гости заглянула Катя, молодая женщина, живущая в соседней квартире. Она была домохозяйкой и воспитывала пятилетнюю дочь Настю. Ее муж работал в какой-то строительной компании, хорошо обеспечивал семью, и Катя могла не работать, а уделять все свое время воспитанию ребенка. Ей часто становилось скучно одной, и она иногда заходила к Маше – поделиться новостями, посплетничать о других соседях, в общем, поговорить о том, о чем говорили женщины, когда рядом не было мужчин.
– Посмотри, что я вчера купила, – сказала Маша, проводя Катю в комнату.
Но Катя не слушала ее. Увидев картину, нарисованную Машей, она встала как вкопанная. Маша с опозданием заметила, что забыла ее прикрыть. Эта картина вызывала в ней странные чувства, она ведь совершенно не помнила, как рисовала ее. И ей почему-то не хотелось никому ее показывать. Картина была просто карандашным наброском, но очень реалистичным и у Маши шли мурашки по коже, когда она смотрела на нее. Ни от одной из своих картин она такого раньше не испытывала.
Но Катя с восхищением подошла к картине и принялась разглядывать ее. Она стояла возле нее примерно минуту, а потом повернулась к Маше:
– Просто восхитительно! И как это ты подметила! – воскликнула она.
Маша с недоумением смотрела на соседку.
– Подари, – попросила Катя, не отрывая восторженного взгляда от холста.
– Нет, я не могу, – вырвалось у Маши, прежде чем она смогла подумать. Какое-то чувство внутри нее говорило, что картина не должна покидать ее квартиры.
– А, я понимаю, это наверно подарок! Но у нее день рождения только весной! Еще так долго ждать. За это время ты еще одну успеешь нарисовать, – продолжала упрашивать соседка.
Маша была окончательно сбита с толку.
– Я не понимаю, о ком ты говоришь? У кого день рождения? – растерянно пролепетала она.
– Ты что не проснулась еще? – теперь Катя выглядела удивленной. – Это же вылитая моя Настя! Она так же любит сидеть и смотреть в окно на кухне! Я думала, это ты ей подарок готовишь! Но она еще маленькая и не поймет. А я бы в спальне повесила! Подаришь?
– Нет, – на этот раз твердо произнесла Маша. Пока она не вспомнит, под каким впечатлением нарисовала именно эту картину, она никому ее не отдаст.
– А я думала, мы подруги… – разочарованно протянула Катя. – Тогда продай! Заплачу, сколько хочешь, но эта картина должна быть только моей!
– Нет, я не возьму денег… – пробормотала Маша.
Она очень смутилась, потому что никогда не продавала друзьям свои картины, только дарила, да и то немногим. Катя вообще никогда не интересовалась ее творчеством и Маша вспомнила, что пару лет назад подарила ей симпатичный натюрморт, специально для кухни, который та даже не потрудилась достать из упаковки. Так и было до этих пор.
– Нет, я не могу, – немного дрогнувшим голосом произнесла Маша и для подтверждения своих слов замотала головой. – Ты не понимаешь…
– Все я понимаю! Тебе просто жалко! Ну и любуйся здесь одна своими картинами! – крикнула Катя, выскочила в коридор и громко хлопнула входной дверью. Через пару секунд Маша услышала, что так же громко хлопнула и дверь в ее квартиру.

Этой ночью Маша не спала. Она сидела на кровати, включив один только неяркий ночник, и неотрывно смотрела на свое новое произведение. Девочка действительно была похожа на Настю и Маша много раз видела, как малышка часами сидит у окна и смотрит на улицу.
«Наверно, это отпечаталось у меня в голове, и я бессознательно воспроизвела увиденное, – подумала она. – Но как объяснить то, что я хотела нарисовать совершенно другое?»
Она перевела взгляд на картину с женщиной и похолодела. «Маргарита» больше не сидела за столом, она стояла у мольберта и указывала на него рукой, глядя прямо на Машу. Маша зажмурилась и снова открыла глаза. Ничего не изменилось. Преодолевая страх, она медленно встала и подошла к картине. Изменилась не только поза, но и выражение лица женщины – из милого и нежного оно превратилось в строгое и суровое. Мягкие черты заострились, глаза сердито взирали на Машу.
«Она хочет, чтобы я снова рисовала?» – испуганно подумала Маша. Она взяла с кресла шелковую шаль и накинула на картину, скрывая этот пронзительный взгляд. Потом легла в постель и проворочалась до утра.

Когда лучи солнца осветили комнату, Маша встала и сняла шаль с картины. Она почти без удивления обнаружила, что женщина снова сидит за столом и мило улыбается ей.
«Наверное, показалось, – решила Маша. – Мало ли что ночью привидится? Может, я заболела?»
Нужно было помириться с Катей. Машу тяготила вчерашняя ссора. Они всегда были хорошими соседками и подругами. Но Маша знала и упрямый характер соседки. Так что оставался только один способ.
Немного нервничая, Маша вышла на лестничную клетку и нажала на кнопку звонка у соседней двери. Через некоторое время дверь приоткрылась, и показалось хмурое лицо Кати.
– Что надо? – грубо спросила она. Было видно, что женщина все еще сердится.
– Я хотела извиниться… – тихо сказала Маша. – Вот, возьми, это подарок для Насти. – Она протянула Кате картину с девочкой.