“Christine begins”

Рассказ основан на произведении Стивена Кинга.


Окружение уже потихоньку начинало порастать сумерками. Последние лучи
сентябрьского солнца мерно сползали с верхушек деревьев и растворялись в помутневшей
синеве небосвода, словно последние блики жизни, все больше пожираемые мистической
чернотой. Вероника взглянула во двор и неожиданно улыбка на ее лице ослабела. А
внутри возникло какое-то неуклюжее, волнующее тепло, которое медленно стало
подниматься к горлу. В ее доверчивых голубых глазах, бросивших короткий взгляд на
Роланда, возник прилив интереса. Во дворе, на газоне, стояла машина. «Кадиллак» был
красно-белого цвета, и почему-то именно такая раскраска придавала приобретению
Роланда Лебэя обжигающего шарма.
- Что это? – в голосе Вероники прощупывался еле узнаваемый конфуз – такой, который
всегда появлялся сам собой, когда она либо волновалась, либо радовалась. Или же когда
пыталась кого-нибудь утихомирить или пристыдить, что почти всегда делала мягким,
гуманным тоном.
- Кристина. – Роланд отвечал с каким-то старческим воодушевлением, которое обычно
наблюдается у тех, кого более не интересует окружающий мир, поскольку они, в конце
концов, получили то, к чему шагали через весь этот мир долгое и долгое время. На губах
мужчины играла открытая улыбка.
- Я имела ввиду… - миссис Лебэй приподняла брови. – Ну да ладно. А почему именно
Кристина? То есть – почему именно это имя? К тому же – оно ведь женское?
Уголки губ мужчины поползли еще выше, глаза немного сузились, породив хитрецу.
- Ты помнишь старый сериал «Край ночи» ?
- Угу. – Вероника изучающе всматривалась в автомобиль, когда они шли по асфальтовой
дорожке, огромная тропинка от которой отходила к гаражу.
- Так вот, там один букинист, бывший вояка, ездил на «Мустанге макс». Он назвал свою
железную красотку Кристиной, и она потом до конца дней его приносила ему удачу…
Он помолчал.
- Что касается нашего автомобиля - я все не мог решить, что брать. Мысли носились
между «Плимутом», «Доджем» и «Фордом», так как обожаю все три марки. Но сегодня,
когда отправился в контору Норманна Кобба и узнал, что он может перекрасить для меня
покупаемый у него транспорт в любой цвет, то понял, что «Плимут» - это мечта всей моей
жизни. Красно-белый «Плимут» - с расцветкой следующего года… Хотя, признаться по
правде, теперь я ездил бы и на обычном…
Рони не видела подобного блеска в глазах мужа, не ощущала взволнованности в его
голосе с тех пор, как в пятьдесят третьем году он вернулся из Кореи и впервые поднял на
руки Риту, их маленькую дочурку, не отпуская ее потом всю оставшуюся часть дня. У
Роланда Лебэя была давняя мечта, которую он собирался осуществить, однако никак не
мог собрать достаточную сумму денег для ее реализации. И вот недавно он поделился
радостью с Вероникой (которая, естественно, ведала обо всех его слабостях, в том числе и
страсти к механике и автомобилям), что уже совсем близок тот день, когда они смогут
иметь собственную машину. Выходя с ним из дома теперь, она предугадывала причину
его радости… Однако хотела убедиться; желала увидеть собственными глазами то, что
заставило его влететь в дом и обнять ее. Такие волнующие переживания Роланда,
особенно до рождения Риты, случались сравнительно не часто, и Вероника считала
позитивное «забытье» своего Ролли за посланное Богом чудо. Это действительно было
так: именно в такие дни она чувствовала себя немного по-другому, мироощущение
начинало перекатываться в ярких тонах, отголоски мрачного военного прошлого Ролли
отступали… Она понимала, что искренне любит мужа, несмотря ни на что. Любит,
воспринимая его таким, какой он есть…
Когда они подошли к машине, Роланд с восхищением оперся на капот ладонями. Затем
взглянул на женщину и состряпал подобие выразительно-хвастливой гримасы, как бы
говоря: «Вот так вот. Теперь она принадлежит мне». Он провел пальцами по серебристо-
белой поверхности крыши Кристины, а затем медленно обошел вокруг, казалось,
ощупывая взглядом каждую отдельную деталь кузова, изгиб колес. Положил руку на
капот, бережно прошелся ею по сияющей первобытной новизной, почти зеркальной,
поверхности. Затем, вопреки всем принципам лояльности, нагнулся и приложил к
автомобилю губы. Хотя этот жест почти не представлял собой ничего зазорного или
бесстыдного, улыбка на лице Вероники погасла окончательно. А на смену ей в сердце
холодной каплей просочилась какая-то настороженность… Но стоило ей нарисовать в
своей голове образ Ролли – извращенца, пристающего к всякому там транспорту, или что-
то в этом духе, с ее губ слетел еле слышный смешок. Роланд же воззрился на «лицо»
Кристины, где находились фары, а также передний бампер и радиаторная решетка,
сверкающие хромом. Он деловито и благоговейно вслух предложил машине стать членом
его… их с Вероникой и Ритой семьи, словно какой-нибудь своей одушевленной давней
знакомой, в один прекрасный день решившей поселиться в его доме. Его жена смотрела
на него со скрытой иронией. Кристина же стояла на траве и будто бы наблюдала… за
Вероникой, чтобы отметить ее реакцию на заигрывания Роланда со своей новой
«подругой».

***

До того, как Лебэй приобрел «Плимут», они с семьей частенько в выходные дни
выезжали к различным торговцам автомобилями Либертивилла. Роланд брал напрокат
какой-нибудь заезженный «Хорнет» и пока Рони читала Рите книгу, сидя в автомобиле, он
заходил в магазины, гаражи, мастерские и разговаривал с посетителями о лошадиных
силах, форсунках, топливных и воздушных фильтрах, топливных насосах и многом
другом. Еще пребывая на недавней службе в армии, он проявлял себя превосходным
механиком и помогал поддерживать в рабочем состоянии всю старую никудышную
технику, выделяемую конгрессом. Собственного автомобиля у Роланда, можно сказать, не
было вплоть до 1957 года, когда «Плимут-фурия» был признан лучшей моделью года.
Лишь в конце Второй мировой войны Лебэй приобрел старый поржавевший «шеви», от
которого, впрочем, очень скоро избавился – не прошло и месяца. Пока не появилась
Кристина, он перебивался тем, что брал транспорт напрокат. В основном – по самой
низкой цене. И вот, когда в начале 1957 – го Роланд демобилизовался (он надорвал спину,
и был признан более непригодным для службы), у них с Вероникой, которая почти всю
жизнь работала зубным врачом, было отложено почти полторы тысячи долларов. Кроме
того, он стал получать ощутимую пенсию за доблестную военную службу. Но даже после
того, как он вышел на заслуженный отдых, не смог избавиться от любимой привычки
копаться в механизмах. И поэтому практически сразу устроился на работу – начальником
снабжения в одну известную автомастерскую квартала.
Спустя пару дней после того, как в жизни Лебэев появился автомобиль, Вероника
получила письмо от сестры Роланда Марсии, в котором та сообщила, что собирается
наведаться из Пенсильвании и проведать их. Рони в этот день рано вернулась из больницы
и сразу же с конвертом в руках направилась к гаражу, так как он был открыт, и она
подумала, что муж возится с машиной. Но Роланда здесь не оказалось, и Вероника
вернулась в дом, оставив Кристину пребывать в просторной тишине узкого гаража.
Женщина положила открытый конверт на стол в гостиной, переоделась и отправилась на
кухню, чтобы приготовить ужин к возвращению мужа (может, он сегодня воспользовался
служебным транспортом?).
Она лишь мельком взглянула в окно, но этого было достаточно для того, чтобы
почувствовать, как сердце упало куда-то в бездонную пропасть... Ноги тут же словно бы
приросли к линолеуму, не в силах больше сделать и шага. Воздух будто бы в один миг
превратился в горячую массу, непригодную для жизни легких, а также для нормального
ритма их работы. Горло Вероники пересохло, а ее крик раздался лишь у нее в голове,
полностью заполняя сознание, словно бьющая из кухонного крана струя воды, которая в
мгновение ока наполняет пустую банку. Вместе с очередным притоком крови в сердце
грубо и резко ударил страх… Тот самый, парализующий, что теперь не позволил ни на
секунду отвести взгляда от увиденного.

Там, за окном…

Это было похоже на кошмарное видение (скорее всего, это и было видение) – то, что
находилось там, за кухонным окном, окруженным темно-оливковыми обоями. Буквально
на ее глазах мир полностью изменился и превратился в нечто непонятное. Небо поменяло
свой кристально-чистый голубой цвет на матово-красный. Дневной свет стал темно-
малиновым, словно в каком-нибудь комиксе, порождая и предоставляя взгляду
гротескную, смазанную, темную гравюру. Кроны дымчато-синих призрачных деревьев
грубо раскачивал ветер. Но самое главное – на темно-лиловом газоне стоял автомобиль.
Его густой, пурпурный силуэт резко и четко выделялся на фоне всего остального, как
будто невидимый художник своей гигантской кистью извел немереное количество красок
на машину, дабы заострить внимание зрителя в первую очередь на ней. Именно на ней…
НА КРИСТИНЕ. Она стояла лицом к окну и глядела прямо на Веронику. Мощные
двойные фары светились красновато-оранжевым огнем, наполненным неиссякающей
яростью, силой и пугающей жизненной энергией. Она живет… Кристина. Она сама по
себе. Это лишь только кажется, что она принадлежит тебе, на самом деле – все наоборот.
Она стоит за окном и глядит. Терпеливо и выжидающе следит за каждым твоим шагом,
движением. Она напоминает взбесившуюся собаку, которая, притаившись, пристально
наблюдает за тобой своими болезненно-бессмысленными желтыми глазами, чтобы в
следующее мгновение броситься на тебя и разорвать вклочья. Поблескивающая