Первый толчок я списал на выпитые коктейли. Я сидел на диване и собирался долить себе в стакан виски, когда меня, сидячего, повело в сторону, будто кто-то толкнул диван, и часть содержимого бутылки пролилась мне на грудь. Я поставил стакан на стол и, отряхивая рубашку, огляделся вокруг, чтобы посмотреть не обратил ли кто-нибудь внимания на мою неловкость. Но на всех лицах было такое выражение, когда кажется, что ты один заметил нечто странное и всматриваешься в окружающих, чтобы прежде, чем задать вопрос, понять заметил ли это ещё кто-нибудь. В этот момент тряхнуло ещё раз. На кухне что-то с грохотом упало и разбилось, и одна из девушек вскрикнула, из бокалов, стоявших на кофейном столике, выплеснулись напитки, а с полки надо мной упала статуэтка самурая, вонзившись клинком в кожаный диван между моих ног. Вася, хозяин квартиры, уже несколько раз за день демонстрировал остроту меча – брал бронзового самурая за торс и, держа как нож, отрезал дольку лимона, или ставил на стол и нанизывал на катану маслины. Мне почему-то было искренне жаль этого безмолвного, грозного когда-то воина.
- Что это за хренота?! – Спросил Вася. Он стоял в позе новичка-сёрфингиста, первый раз забравшегося на доску.
- Нужно встать в дверные проёмы или залезть под стол! – Крикнула Алёна и подала пример, встав в проёме выхода из комнаты. Остальные не двигались с места, смотря друг на друга, будто каждый боялся выставить себя трусом в глазах других, первым бросившись под стол. Я и сам испытал тогда лёгкое чувство стыда оттого, что самой смелой и сообразительной из нас оказалась Алёна. Я встал с дивана, намереваясь своим уверенным видом показать, что опасность позади.
- Да чё вы ссыте? – Выпрямившись и напустив на себя улыбку, которая всё же не скрывала испуга в глазах, спросил Вася. – Обделались как дети на фильме ужасов. Ты, - обратился он ко мне, - вытри со стола. Ща всю квартиру мне заг…
Он не договорил. Третий толчок был таким сильным, что все мы попадали на пол. Маленьким я стоял на скейте, а мой друг из самых добрых побуждений пнул по доске подо мной, чтобы я поехал, но вместо этого я плашмя рухнул на асфальт. Сейчас ощущения были теми же. Стоять осталась только Алёна, ухватившаяся за дверной косяк. На кухне снова громыхнуло что-то металлическое и уже не переставая кричала Карина, девушка Васи, высокая, стройная брюнетка, с длинными прямыми волосами, такими чёрными и лоснящимися, что сразу всплывали ассоциации с нефтью или довольно избитым образом - крылом ворона.
Вася, которого между собой мы звали Василисой, так резко бросился к двери из комнаты, что собрал ногами белый ковёр с толстым, длинным ворсом, и снова рухнул на пол. Он был похож на лягушку, поскользнувшуюся при попытке прыгнуть. Серёга, который сидел у стены под огромной плазмой, хмыкнул носом и Вася, резко повернув голову, уставился на него злыми глазами. Серёга выдержал взгляд, продолжая улыбаться. Взгляд Васи говорил о том, что он смущён своим падением, испуган происходящим и зол от того, что над этим смеются. Снова сильно затрясло и он второй раз бросился вперёд. Я успел подумать, что он бежит к кричащей на кухне Карине, но, подбежав к Алёне, он схватил её за руку и, с силой швырнув в комнату, так, что она, вскрикнув, упала на ковёр, занял её место.
Моё оцепенение прошло, я бросился под массивный письменный стол и уже оттуда протянул руку к Алёне, взял за предплечье и подтянул к себе. Усилий на это почти не потребовалось – по гладкому ламинату она «подъехала» ко мне на ковре, продолжая удивлённо смотреть на Васю. Серёга у стены напротив пополз, уходя от нависшей над ним угрозы - массивного телевизора, к Ире – своей девушке, которая сидела в углу и будто пыталась просочиться в стену, отталкиваясь ногами от пола. Несмотря на обстановку вокруг это выглядело забавно – ногами в толстых шерстяных носках она пыталась оттолкнуться от скользкого ламината, напоминая мышонка Джерри, загнанного в угол котом Томом.
Всё затихло. Замерли и мы. Из кухни был слышен плач, в проходе стоял Василиса, вцепившись в косяк так, что побелели пальцы, в углу, за креслом-грушей обнявшись сидели Серёга и Ира, под потолком позвякивала люстра. Я сидел под столом и смотрел на Алёну – на девушку, из-за которой я оказался здесь, которая раньше мне очень нравилась, и в которую я теперь крепко влюбился.
Она упёрлась левой рукой в пол, держа правую у живота, и хотела вылезти из-под стола, когда на улице сначала раздался звук, похожий на рёв умирающего где-то недалеко огромного динозавра, затем грохот, который рисовал в воображении картину разбивающейся вазы, размером с гору, и оглушительный шум удара огромной металлической конструкции о землю, после чего заголосило множество автомобильных сигнализаций. Всё это сопровождалось более слабым шумом, который не задерживался в сознании, скатываясь с него как с обледенелого холма.
Алёна прижалась ко мне, и я подумал, что вот он – тот самый плюс, который найдётся в любой ситуации. Да что там плюс - возведение в квадрат! Пока все смотрели в сторону окна, я смотрел на её волосы, которые едва касались моего носа. Потом я посмотрел на её правую руку. Ногти на ней были сломаны, а из-под одного, на безымянном пальце, шла кровь.
Посмотрев на Василису, я представил, как бью с правой руки ему в челюсть, сразу же в лицо левой рукой, снова правой и ногой в солнечное сплетение, чтобы он пролетел по всему коридору. Из-за накатившей злобы весь мой испуг прошёл, я начал вылезать из-под стола, и обнаружил, что всё ещё держу в руке бутылку виски. Выпрямившись, я сделал из неё большой глоток и поставил на стол – пока мы не поймём каковы последствия землетрясения, я не хотел рисковать ясностью ума.
Я до сих пор не знаю было ли землетрясение как-то связано с последующими событиями, но моя память упорно воспринимает его именно как начало кошмарного сна, в котором мы все потом оказались, и от которого я потерял надежду очнуться.

Карина сидела на кухне под столом и всхлипывала. Хоть тушь под глазами и потекла, а помада была немного смазана, лицо её оставалось красивым. Во мне с новой силой заклокотала злость к Василисе.
На полу валялась большая кастрюля и осколки от разбитого кальяна, дверцы шкафов были раскрыты, и всё их содержимое стояло так близко к краям полок, что ещё один толчок засыпал бы кухню целиком. Карина аккуратно, чтобы не пораниться об осколки, выбралась из своего убежища и, снова начиная плакать, спросила что случилось.
- Землетрясение. Ты в порядке? – Ответила Алёна, обняв её за плечи.
Карина часто закивала, и с её плеч соскользнуло несколько прядей чернильных волос, закрыв лицо. Алёна увела девушку в ванную, и Ирина, до этого обнимавшая Серёгу, последовала за ними. Они нашли себе занятие, которое даст их сознанию время разложить всё по разноцветным ящичкам.
- Часто ты слышал о землетрясениях в Москве? – Спросил меня Серёга.
- Я вообще первый раз его пережил.
- И что ты думаешь об этом?
Я не знал что думать. Будь мы где-нибудь в Японии, это было бы обычным явлением. Землетрясение? Хорошо. Значит, скоро будет цунами, снова землетрясение, цунами, Мотра и снова землетрясение.
- Не знаю. Может теракт или авария – что-нибудь взорвалось в метро или на стройке.
- Но трясло несколько раз.
- Значит, взрывов было несколько! Биц, я что, сценарий читал? Откуда я знаю? – Биц – это сокращение от «Бицепс»: так мы его прозвали из-за гири, которую он купил себе год назад и которую изредка использовал для придавливания заплаты на проколотой камере велосипеда. Справедливости ради стоит сказать, что на проколы ему «везло» и занятия гирей были более-менее регулярными.
На кухню зашёл причитающий о порче дивана Василиса.
- Да бля! – Воскликнул он, увидев осколки кальяна. – Ну осталось только дохлых коней по квартире разбросать! Почему всё время, когда собираемся у меня, остаётся свинарник?
- Ты катаклизмы больше не приглашай. – Спокойно ответил Серёга и, хлопнув меня по плечу, добавил, - Пошли покурим. – Серёга тоже не любил Василису, это я уговорил его с Ирой пойти со мной, потому что боялся остаться наедине с Алёной.
- Опасно не приглашать кота-клизму – чревато последствиями.
Серёга вопросительно посмотрел на меня и спустя секунду рассмеялся.
Выйдя на балкон, мы огляделись и наше внимание привлёк шум со стороны Москвы-Сити. Со стройки доносилось множество криков, но рабочий инструмент молчал. Был слышен вой множества сирен – некоторые дальше, другие совсем близко. На строительной площадке, напротив входа на мост «Багратион», собралась большая группа рабочих и со стороны высоток к ним постоянно подтягивались группы поменьше. Одна машина «скорой» уже стояла на дороге перед торговым центром, окруженная толпой с вытянутыми руками – репортёры ютьюбов и вконтактов. Со своими мобильниками, поднятыми над головами, они были похожи на возносящих молитву богу Солнца. На стеклянной поверхности одной из высоток был виден длинный рваный шрам.
- Уверен, когда мы докурим, уже можно будет посмотреть эти ролики на «ютьюбе», - угадал мои мысли Биц.
В нашу сторону по Дорогомиловскому мосту, по встречной полосе, ревя сиренами, мчались три пожарные машины, а за ними, как шлейф кометы, или лучше сказать, как космический мусор, пристроились желающие проскочить образовавшуюся пробку.
- Походу, скоро «Яндекс-пробки» будут похожи на красную паутину, - предположил я и сделал ещё одну затяжку.
- Я бы на это определённо поставил. А в метро наверняка давка. Если поезда вообще ходят после встряски. - Ответил Серёга, делая затяжку после каждой фразы, и бросил окурок в банку из-под пива.
- Пошли новости глянем.
Когда мы вошли обратно в комнату, Василиса, будто забыв о землетрясении, вытирал с кофейного столика пролитые напитки. Самурай уже стоял на полке, а расправленный ковёр снова лежал на своём месте. Взглянув на него, я сразу вспомнил как упала и проехалась вместе с ним Алёна. Мой взгляд прилип к затылку нагнувшегося над столиком Василисы. Я вообразил, как беру его за шею и с силой бью лицом о стеклянную поверхность стола, как стекло разбивается, а из рассечённой брови ручьём течёт кровь. Но сейчас не время для этого и я решил дать ему возможность спровоцировать меня в другой раз.