Перейти к содержимому



Сновидец


Ответов в теме: 4

#1 Ashta

    Ушла на запад. Не вернусь.

  • Пользователи
  • *****
  • 974 сообщений
  • Пол: ж

Отправлено: 14 Июнь 2006 - 11:24:36

От меня требуют, чтобы я выкладывала свои креативы :D Ну что ж, это последнее из того, что я успела написать ранее связного и понятного не только ограниченной аудитории ;) Точнее, первое, потому что выкладывать начала в обратном порядке, так что тут больше огрехов и стилистических ошибок. А дальше уже как и если что напишу :)

Сновидец

В луче, нагревающем столешницу, летают пылинки. Сидящий на диване мальчик следит за их беспечным бегом. Смотрит глубже, чтобы солнечный свет уплотнился, краски стали выпуклыми, очертания предметов начали таять, оставляя в воздухе яркие смазанные следы...
- Саша?
Мальчик вздрагивает.
Олег Сергеевич думает, что устал. Очередная сверхзаботливая мамаша с ее "способный, а вот не учится, стал сплошные тройки домой приносить, в друзьях какие-то бандиты, матери хамит, пропадает где-то", ее сыночек, у которого на самом деле начинается обычный переходный возраст... Психолог натянуто улыбается Саше.
- Так как у тебя со сном? Кошмаров нет? - Он еще раз улыбается, словно для того, чтобы показать, что не враг и действительно хочет чем-то помочь Александру Савицкому.
Саша смотрит себе под ноги, теребя край футболки. Когда он вновь подимает глаза на Олега Сергеевича, его взгляд становится по-взрослому суровый и какой-то испуганный.
- Нет кошмаров. Только я... - Он быстро облизывает губы. - Я скажу честно, но обещайте, что маме не расскажете, хорошо? Я вас серьезно прошу. Не говорите.
- Не скажу, конечно, если это тайна. Я не рассказываю тайн. Что такого?
- Я боюсь рассказывать свои сны.
Олег Сергеевич хмурится.
- Почему? Если тебе не снится ничего ужасного...
- Ти-ше! - Саша вскакивает, смотрит дико, тут же садится и прерывисто вдыхает. - Я не видел их. А потом стал видеть. Только теперь я ничего не могу сказать. Я боюсь, что они снова пропадут, понимаете?
Психолог поднимает руки в защитном жесте.
- Успокойся. Давай действительно говорить тихо, хорошо? Теперь по порядку. - Он прерывается, собираясь с мыслями. - Ты говоришь, что у тебя пропадали сны. Можешь вспомнить, когда?
Смотря мимо Олега Сергеевича, сжав подрагивающие руки в кулаки, Саша начинает вспоминать. Как за ним однажды во сне погнались четыре сверкающе-белых лисы с длинными хвостами, похожие на живых комет, как он оглядывался через плечo - это мальчик помнит с ослепляющей точностью: вьющиеся, пересекающиеся ленты, венчаемые узкими мордами, - как эта погоня продолжалась еще две ночи подряд. Лисы находили его в любом сне. Им предшествовал зуд и горячее давление в затылке, а потом, прорвав небо как ситец и оставляя за собой клочья засыпанной звездами ткани, четыре зверя-кометы бросались за человеком, бегущим в пространстве сна медленно, словно в воде. Лисы могли его нагнать; Саша видел, с какой скоростью они летели. Их останавливало то, что это был его собственный сон; там незваные гости не могли действовать полностью как хотели.
Потом началось изменение.
Яркие краски снов посерели и осыпались. Лисы были реальны и так же сверкающи, но теперь их словно грубо нарисовали белой пастелью. Теперь существа нагоняли. Они - или кто-то, управляющий ими, Саша был уверен, что слышал позади смех - что-то делали с его снами, подчиняли их себе, перекраивали так, чтобы вместиться в них целиком.
А потом одна из лис вильнула, обогнала мальчика, преградила дорогу, и он оказался в кольце. Он попытался закричать, но из горла вырвался писк - во сне нельзя ни громко крикнуть, ни быстро бежать, - лисы слились в единый вращающийся круг, сжались вокруг него холодным капканом, и тогда в фанерном небе открылся люк, чья-то рука с восемью пальцами схватила Сашу за шиворот и выдернула. Кольцо сомкнулось в себя, воя от досады, но смех не прекратился, а неожиданный спаситель мальчика исчез.
Это был последний сон. Уже на следующее утро Саша не мог вспомнить ничего из того, что ему снилось. Одна сплошная бесцветная пустота, и эта пустота пугала. Он понял, что виной были лисы, и даже боялся подумать, что б произошло, если бы его не спасли.
Все это Саша пытается рассказать непослушным языком ребенка, не находящим даже приблизительных слов для описания увиденного. Его руки и плечи все еще подрагивают, не от от страха, не то от возбуждения, взгляд бегает. Олег Сергеевич, словно очнувшись, видит, что в кабинете потемнело; на солнце за окном наплыло облако, и живущие теплом пылинки перестали играть, покорно осев на гладком пластике под дерево.
Психолог откашливается.
- Итак. Ты говоришь, что у тебя пропали сны. Но потом они вернулись, верно?
- Я больше не могу говорить. Я боюсь, что они исчезнут. Вы ведь маме не скажете? Поклянитесь!
- Клянусь, - улыбается Олег Сергеевич, и Саша смотрит на него сурово и зло, потому что взрослые лгут. Они не верят не то что детям, они не верят друг другу, а сейчас - зачем он это рассказал? Наверное, чтобы хоть кто-то выслушал, потому что нельзя жить со смесью страха и радости, страха оттого, что поутру ты опять можешь вынырнуть из серости и радости оттого, что пока этого не происходило.
Олег Сергеевич делает какие-то пометки и просит пригласить маму. Саша кивает, выходит, хмуро зовет мать и садится на протертый пуфик у двери.
Он ошибается. Ошибается самую малость. Психологи дотошны и, найдя ниточку в исповедях своих пациентов, не успокоятся, не распутав ее до конца и не выявив как минимум зачатки психоза, но ему повезло. Олег Сергеевич моложе своих коллег, он меньше опирается на статьи и семинары и больше - не собственный опыт. Он понимает, что дети все немного шизофреники с точки зрения взрослых, а их фантазии кажутся совершенно дикими. Тем не менее, помня о бегающем взгляде Савицкого, его дрожи и сбивчивом взбудораженном голосе, он ставит диагноз "невроз, нарушения сна на почве переутомления" и неспешно объясняет это Татьяне Васильевне, которая сидит перед ним, сжав колени и вцепившись в сумочку, как в щит.

- Доктор сказал, что у тебя нервы. Должен пить как миленький.
- Нет. - Саша стоит, уперев руки в боки, исподлобья глядя на мать, которая держит успокоительное в одной руке и ложку в другой.
- Для твоего же блага. Давай. У тебя какие-то нарушения со сном были...
- Это он тебе сказал, да?
В голове Саши что-то со щелчком перемыкает, рассыпая искры ярости - ярости больше на себя, чем на Олега Сергеевича, на свою минутную слабость, с которой, как с первого нечаянно брошенного камешка, началась лавина.
- Он сказал?
- Я сказала тебе...
- Я спрашиваю, доктор сказал?
- Даже если и он, что с того?
- Дерьмо он лживое! - не помня себя, орет Саша. Внезапно всплывает фраза, которую он слышал в каком-то кино, оскорбительная, но нравящаяся ему своей хлесткостью. - И ты вместе с ним!
Татьяна Васильевна ошеломленно роняет успокоительное на пол. Следом с жалким звоном приземляется ложка. Сына на кухне уже нет. В глубине квартиры хлопает дверь.

- Дерьмом обозвал психолога... Меня... Ну я понимаю, но почему? Вытирала пол... А что, у всех? Да куда там, он же большой уже, должен понимать... Ну что я, совсем с ума сошла? Бойкот объявила, в комнату его не захожу... Сам попросит... А так нельзя, а то дети вырастают...
Саша прислушивается. До него долетают отдельные фразы, приглушенные дверью, но сам разговор его интересует мало. Он знает, что часто так делать нельзя - мама уже, всхлипывая и лежа на диване, жаловалась ему на слабое сердце и то, что однажды она может не выдержать и умереть из-за него. Но ссорой он добился того, что не пришлось пить сладковато пахнущее лекарство. Он понимает, что лисам и их хозяевам это будет только на руку. Пока у него остаются чувства, защита не соскользнет и сны выживут.
Он еще раз прислушивается, потом отходит от двери и тихо убегает к себе. Там Саша встает на табуретку у книжного шкафа, вытаскивает из-за первого ряда книг на верхней полке туго сложенные и для надежности завернутые в газету мягкие листы. Это единственный возможный тайник для такой вещи - мама, даже устраивая генеральную уборку, не достает книги, потому что в доме их слишком много. А даже показывать другим то, что написано красными чернилами на странно-податливой бумаге, нельзя. Саша это знает. Он нашел связку палевого цвета листов на заброшенной стройке напротив школы, где, разумеется, не должен был находиться, потому что там водятся крысы с него величиной, бомжи и наркоманы. Бумага лежала на куче щебенки, рядом с разорванной пачкой толстых китайских фломастеров. Саше тогда нисколько не показалось странным это сочетание, он аккуратно снял бечеву, развернул листы, начал читать написанное размашистой вязью, и очнулся только когда с нижнего этажа послышались хриплые голоса. Разом вспомнив про наркоманов и бомжей, мальчик вскочил, заталкивая листы в рюкзак, а следующее, что он помнил, был задыхающийся бег дворами мимо коряво наклонившихся цветущих вишен, через рынок и к остановке. Как ему удалось миновать обладателей хриплых голосов и как он вообще выбрался со стройки, Саша не знал и уже не хотел. Когда мальчик пытался вспомнить эти события, на ум приходило ощущение полета и размытые, как во сне, углы, то выпуклые, то вогнутые.
Он снимает газету и разворачивает листы. Теплые на ощупь, совсем не похожие на бумагу, а буквы, бывшие розовыми когда Саша читал на недостроенном балконе свою находку, теперь карминовые. Мальчик смутно понимает, что язык ему незнаком, и все же читает манускрипт так же легко, как если бы он был написан по-русски.
Саша догадывается, что книга, если это книга, живая. Начав читать, он не мог оторваться, его колотило от предвкушения какого-то чуда. Значений некоторых слов мальчик не понимал, но спрашивать у взрослых боялся - мать и так допытывалась полчаса, откуда он взял словосочетание "манифестация духов". После чтения мир становился таким же живым и ясным, наполняясь силой, энергией, эмоциями.
Саша не хотел говорить Олегу Сергеевичу, что читал эти листы на ночь, и тогда ему приснился первый сон за два месяца. Мальчик видел себя стоящим в зоопарке; небо было серо-синим, как перед грозой. Белые лисы шипели, как змеи, извиваясь в огромной клетке и пытаясь протиснуться за решетку. Человек с мятой тканью вместо лица подкатил им заляпанную тачку, которую Саша видел на стройке, заполненную вместо ссохшегося цемента какой-то зеленой жижей. Как только тачка оказалась в клетке, лисы с жадностью нырнули в нее, а человек быстро запер дверь, повернул к Саше шелковое лицо и легко толкнул его в грудь восьмипалой ладонью. Тот провалился в асфальт и полетел спиной вперед в черноту, к хохочущим скользким звездам, преследуемый разочарованным воем кого-то, которого он - вспомнил - мельком видел за телами лис-комет, окруженного нимбом густых спутанных волос, отчего похожего на льва. Тогда Саша проснулся и долго изумленно сидел в постели, таращась на всплывающее из простынных складок лицо восьмипалого человека и пытаясь отделить реальность от сна, а потом радостно вскочил и весь день был в какой-то сумасшедшей эйфории.
Теперь он ложится на живот и, напряженно прислушиваясь к бубнению, доносящемуся из маминой комнаты, читает свиток. Карминовые буквы пантерьим шагом ступают по сознанию Саши, оставляя, как в мягкой глине, заполняющиеся красным следы. Комната обретает силу, и углы расплываются, становясь то выпуклыми, то вогнутыми.
МЕНЯ ПИДОРНУЛИ МУДЕРАТОРЫ

#2 R.F.

    Blood man

  • Помощник шерифаПомощники шерифа
  • 1 546 сообщений
  • Пол: м
  • Из: Беларусь

Отправлено: 15 Июнь 2006 - 08:45:27

Ай, молодца! Можно, я тя пацалую? :) :) :) :) Не перестаешь радовать, чесслово. Классная вещь! Особенно описание лис понравилось. :) Продолжай творить, детка, и выходи в большое плаванье. :D
"...Моё будущее - мысль,
Моё прошлое - лишь слово.
Но я - это мгновение"

Morten Harket "JEG KJENNER INGEN FREMTID"

#3 Ashta

    Ушла на запад. Не вернусь.

  • Пользователи
  • *****
  • 974 сообщений
  • Пол: ж

Отправлено: 15 Июнь 2006 - 08:55:24

Можно :)
А я думала, я флужу просто :)
МЕНЯ ПИДОРНУЛИ МУДЕРАТОРЫ

#4 Dandelo

    Avide de savoir

  • Заместитель шерифаЗаместители шерифа
  • 3 025 сообщений
  • Пол: м
  • Из: Санкт-Петербург

Отправлено: 15 Июнь 2006 - 13:07:12

Сначала претензии. :) Впрочем, ничего такого я не обнаружил: так, дело вкуса.

Он еще раз улыбается, словно для того, чтобы показать - Может, лучше «он снова улыбается» - звучит вроде бы лучше.

Когда он вновь подимает глаза на Олега Сергеевича, его взгляд становится по-взрослому суровый и какой-то испуганный. - Если не ошибаюсь, то правильно «суровым и каким-то испуганным.»

- Не скажу, конечно, если это тайна. Я не рассказываю тайн. Что такого? – Может, «Я не раскрываю (чужих) тайн. Так что такого?». Мне кажется, психологи часто имеют дело с тайнами, так что формулировка должна быть более ммм... четкой, что ли.

Как ему удалось миновать обладателей хриплых голосов и как он вообще выбрался со стройки, Саша не знал и уже не хотел. – ИМХО, лучше «Саша не помнил, да и не хотел.»

А, ну их, претензии, все и так неплохо. Короче говоря, мне понравилось. :)

P. S. Ох уж этот флуд-контроль...
Я – тот кролик, который не может начать жевать траву до тех пор, пока не поймёт во всех деталях, как происходит процесс фотосинтеза.

Изображение

#5 Ashta

    Ушла на запад. Не вернусь.

  • Пользователи
  • *****
  • 974 сообщений
  • Пол: ж

Отправлено: 15 Июнь 2006 - 13:13:32

Исправлю, раз так лучше звучит.

Цитата

Мне кажется, психологи часто имеют дело с тайнами, так что формулировка должна быть более ммм... четкой, что ли
Ну так это же разговор с ребенком :) Ему необязательно знать правду.
МЕНЯ ПИДОРНУЛИ МУДЕРАТОРЫ





ИСПОЛЬЗОВАНИЕ МАТЕРИАЛОВ САЙТА ВОЗМОЖНО ТОЛЬКО С РАЗРЕШЕНИЯ АВТОРОВ И УКАЗАНИЯ ССЫЛКИ НА САЙТ Стивен Кинг.ру - Творчество Стивена Кинга!
ЗАМЕТИЛИ ОШИБКУ? Напишите нам об этом!
Яндекс.Метрика