Маленький мальчик, свесив ноги, сидел на берегу реки. Мутная, отдающая грязно-зеленым отблеском вода, тянула за собой шины, бензиновые канистры, добротно набитые мусором мешки и прочий строительный хлам. На фоне тусклого неба болтался одинокий огрызок луны. Пахло бензином, помоями и отчаяньем.
- Эдя, а Эдя, - подошла к нему завернувшаяся в одеяло девочка. - Бабушка спасть зовет. Говорит что поздно уже, пора ставни захлопывать.
И словно в подтверждение ее слов отдаленно залаяли собаки.
- Пойду, только если ответишь на один вопрос, - поставил условие Эдик. Его голос прозвучал настолько серьезно, что недоверчивая к любившему пошутить брату Света, сразу почуяла неладное.
- Эдя, а эдя… может пойдем…. или хочешь, чтоб тебя опять наругали?
Лай повторился громче прежнего. В этот раз к нему примешались хриплые крики хозяина и пьяный девичий смех.
- Ты сначала ответь.
- Ну и в чем твой вопрос?
Эдик обернулся и широкими полными доверия глазами посмотрел на Свету.
- У тебя когда-нибудь была мечта? - прошептал он.
Сестренка растерянно пожала плечами.
- Нет. Хотя, - приподняла бровки-гусенички она, - когда родители были живы, хотелось чтобы тогда, на автовокзале, они купили мне Барби. Я такую больше нигде видела.
- Светка, ты че? Я же серьезно!
- Я тоже. Спросил, ответила. А ты сам-то чего хочешь?
- Не скажу. Будешь смеяться.
- Скажи! Даю честное слово, что не буду.
- Попасть в Голивуд, - протянул после небольшой паузы Эдик. - Туда где дует океанский ветер и слышен шум прибоя. Хочу получить Оскар как самый главный актер, а потом есть в окружении знаменитостей много-много вкусных пироженных…
Холодный ветер донес звонкий, режущий уши смех.
- Ну, ты и дурак! - побежала в сторону дома Света. - Ничего у тебя не получится! Ничего у тебя не получится!..
«Это мы еще посмотрим, - усмехнулся внутренний голос. - Придет время, и ты будешь умолять меня обернуться назад, но я, не сжалюсь, не сверну с выбранного пути».
Студенты расположились в кафе.
- Ну… с поступлением! - разливал по стаканам остатки вина Эдик. - Это было сложно, но вы это сделали!
- Ты, кстати, откуда? - присел рядом худощавый парнишка с длинными аккуратно подстриженными волосами.
Эдик взял стакан в руки.
- Из дыры из одной. Но только давайте не будем об этом.
- Алюматово? - подала голос рыжеволосая девица сидящая за столиком напротив.
- Алюматово, - мотнул головой парень. - Кое-как прорвался. Сейчас как видите на втором курсе учусь, вроде успевающий… Да, как бы между делом. Сегодня ночью мы вам посвящение в студенты устраивать будем. Готовы?
- Кто его знает? - усмехнулась рыжеволосая. - Смотря что вы там устроите.
- А то предложите воспитанным девушкам чего-нибудь неприличное, - поддержала ее подруга.
Послышались сдержанные смешки.
Эдик уже хотел сострить чего-нибудь в ответ, как вдруг, в кармане брюк забулькал сотовый. Отставив стакан, он, отойдя в сторону, ответил на звонок.
- Это я, Света, - раздался знакомый, но огрубленный годами голос. - Как поживаешь?
- По маменьку, - буркнул Эдик.
- Слушай… - Света замолчала, собираясь с духом. В трубке слышалось прерывистое дыхание. - Возможно ты уже об этом слышал, но… Скоро нашу деревню сносят. Того, что дает государство нам с бабушкой не хватает даже на однокомнатку. Бабушка теперь инвалид второй группы. Она ж нам как мать была…
- Правду говоришь. Как мать. - Эдик взглянул на рыжеволосую; та помахала ему рукой. - Так, короче. Скока надо?
- Да присылай сколько сможешь! Тысячи две-три хотя бы.
- Хо-ро-шо. Как получу стипендию, так сразу. Пока.
- Ой, спасибо тебе, я вот тут еще думала и…
Прервав сестру на полуслове, он сбросил звонок и подошел обратно к столу. Первокурсники откупоривали уже вторую бутылку.
- А знаете что, - поднял свой стакан Эдик, - давайте-ка подымим тост за будущее.
- Великим актером хочешь стать? - улыбнулся длинноволосый.
Отпив горьковато-ароматный напиток, растекшийся приятным теплом в груди, парень кивнул.
- Да. Это смысл всей моей жизни. Получить Оскар за лучшую актерскую роль!
Звякнули бокалы, и веселье продолжилось. Никто не воспринял сказанное всерьез.
«Вселитесь, мрази, - скрежетал внутренний голос. - Провинциальные актеришки, недостойные даже роли клоунов. А я иду по своему, особому пути, и когда-нибудь, прорвавшись в Столицу, докажу вам его истинность».
- Ладно, решено, - процедил он сквозь зубы. - Развод!
Она презрительно рассмеялась.
- Думаешь, я плакать буду?! Убиваться?
- Не будешь?
- Не-а.
- Ай, красавица!
- Вали отсюда! К американке к своей.
Громко постукивая каблуками по полу, она ушла в кладовку.
Эдуард поднял со стола предъявленные компроматом фотографии. На одной - он и лежащая на нем негритянка, на другой - он и сидящая на нем негритянка, на третей - он и сосущая у него негритянка.
- Тоже мне актеришка нашелся, - доносилось бормотание жены. - Да ты не актер даже, ты проститутка. Переехал в Москву, спишь с богатенькими дамочками ради карьеры и доволен!
- Ничего ты не понимаешь, кувра, - отбросил фотографии Эдуард. - Я профессиональный актер, мастер своего дела. Прежде чем говорить, посмотрела бы хоть один фильм с моим участием! А Глорис? Что Глорис? Она нужна мне лишь для того, чтобы прорваться в Штаты… Хотя ладно. Не будем устраивать скандалов. У меня через час рейс, - направился в коридор он. - Поторопись.
Кряхтя, жена вытащила два громадных чемодана.
- Вот. Держи. Не хочу с тобой ни дня оставаться! Понял, урод?
- Понял, понял.
- Одно мне только скажи, Брэд Пит ты наш - на кой тебе этот Голливуд сдался?!
- Это моя детская мечта. - Эдуард уверенно распахнул дверь, но выходить не торопился. - Я хочу получить Оскар. Это - смысл всей… всей моей жизни.
- Ой, ой как трогательно, сейчас расплачусь, - вытолкнула его в подъезд жена. - И кстати, сестра твоя вчера звонила. Света. Просила приехать на похороны бабушки, говорит, поддержка от тебя как никогда нужна.
- Пусть на х*й идет, - рявкнул он, спускаясь вниз по лестнице. - Так и передай.
Скривив лицо в презрительно-разгневанной гримасе, жена захлопнула дверь.
«Так вам и надо, суки, - ликовало «второе я» Эдуарда. - Вы обе не были нужны мне, только мешали. Я подымаюсь, я крепну. Я достигну цели без вас».
На поверхности океана то играла мелкая рябь, то образовывались громадные волны. Подымая шикарные яхты и сверфенгистов в причудливых разноцветных костюмах, они тысячами пенных капель разбивались о берег. Жареное солнце, медленно уползающее в зенит, нежило тела загорающих своими обильными, ярко-красными лучами. Пахло морем, хот-догами и роскошью.
- Слушай Эрик. - Толстопузому режиссеру с длинной густой бородой нравилось называть его именно так. - Коллега по цеху Брэд вчера сказал, что у тебя существует какая-то потаенная мечта, смысл жизни. Здесь есть доля правды или это блеф?
- А? - прижалась пышногрудая Глорис. - Милый, ты почему-то об этом никогда не говорил?
Кто-то включил стереосистему в машине стоящей неподалеку. Раздалась техно-ударные, отбивающие под гитарный сэмпл, что-то вроде ритма вальса ускоренного раз в двадцать.
Разлегшийся на песке Эдуард, лениво потянулся.
- Да, мечта была, - сказал он на свободном английском. - Но с сегодняшнего дня можно считать ее исполненной. Я хотел получить Оскар - я его получил.
- Вот видишь, в Америке сбываются все мечты, - перелиснул газету режиссер. Солнцезащитные очки скатились на кончик носа. - В этом номере как раз про церемонию пишут. Твою победу называют самой заслуженной. А ведь не за горами и вторая статуэтка. Я вот как раз планирую поставить новый трэш-гламур-фильм «Садист-серфенгист из Ада»…
- Нет, ни в коем случае. - Глорис тупо захихикала. - Сначала дайте нам с мужем провести медовый месяц где-нибудь на Багамах!
- Лучше на Кипре, - посоветовал режиссер. - Мы там как-то проводили отпуск с семейством Тарантино. И я вам скажу: первоклассный прием! Багамы не идут ни в какое сравнение.
Эдуард, озираясь по сторонам, привстал. В выражении его лица что-то неожиданно переменилось.
- Я сейчас приду, - натянуто улыбнулся он. - Поговорите пока…
Путь до машины составил считанные секунды. Достав из бардачка своего «Мэрседеса» пистолет, Эдуард трясущимися руками снял оружие с предохранителя и поднес к голове. Дуло уткнулось в висок.
«Вот теперь, - торжественно сообщил внутренний голос, - все».
В последний раз, вдохнув свежего морского воздуха, он нажал на курок...
Смешанные с кровью мозги растеклись по раскаленному асфальту точно кетчуп к хот-догам. На Город Ангелов медленно, но верно, наступала жаркая, глянцевая полночь.
Отредактировано: Enigmatik, 11 Июнь 2007 - 17:53:08