Ответов в теме: 35

[Kak_Trotsky]

Блейку побоку гностицизм, Блейк винил во всем попов.

[Vagabond]

Kak_Trotsky (Jun 3 2009, 05:55 PM) писал:

Блейку побоку гностицизм, Блейк винил во всем попов.

...and hell is more than half of paradise

[izida]

Чтобы пища пошла на пользу, она не должна быть приготовлена из мяса животного, пережившего перед смертью страдания. Уильям Блейк , между прочим rolleyes:

ЧОрт его знает почему , но попалось на глаза сразу же после перечтения Маккамона " Участь Эшеров"

[Kak_Trotsky]

A Divine Image

Cruelty has a human heart
And jealousy a human face,
Terror the human form divine,
And secrecy the human dress.

The human dress is forged iron,
The human form a fiery forge,
The human face a furnace seal'd,
The human heart its hungry gorge.

[Vagabond]

мантрами железными

[Kak_Trotsky]

Поэзия не принимает данные чувств в их обнаженном виде, однако она не всегда и даже редко презирает окружающую вселенную. Она скорее отвергает четкие границы между объектами, но признает их внешнюю оболочку. Она отрицает и разрушает ближайшую действительность, поскольку видит в ней экран, заслоняющий от нас истинное лицо мира. Тем не менее поэзия соглашается с внешним существованием орудий или стен по отношению к "я". Посыл Блейка основывается на самоценности поэзии - внешней по отношению к "я". "Поэтический Гений, - говорится в известном тексте, - есть истинный человек, а тело или внешняя форма человека производна от Поэтического Гения... Люди обладают одинаковой внешней силой и также сходны они (при подобном бесконечном разнообразии) в своей Поэтической Гениальности... Религии всех Народов исходят из свойственного каждому Народу способа принятия Поэтического Гения. Все люди похожи (будучи бесконечно разными), так же и Религии и все, что им близко, имеют один источник. Этот источник - истинный человек, то есть Поэтический Гений". Отождествлению человека и поэзии дано не только противопоставить мораль и религию, сделать из религии творение человека (а не Бога или трансцендентности разума), но и отдать поэзии мир, в котором мы двигаемся. Этот мир, действительно, не сводим к вещам, нами порабощенным и одновременно нам чуждым. Это не мир труда - невежественный, прозаический и непривлекательный (в глазах "интровертов", не видящих поэзии во внешнем, истина мира сводится к истине вещи): лишь поэзия, отрицающая и разрушающая границы вещей, наделена свойством приводить нас к отсутствию границ; одним словом, мир дается нам тогда, когда имеющийся у нас его образ священен, ибо все, что священно, есть поэзия, а все, что есть поэзия, - священно.

Ибо религия есть лишь следствие поэтического гения. В религии нет ничего, что отсутствовало бы в поэзии, ничего, что связывало бы поэта с человечеством, а человечество со вселенной. Обычно, если религия носит формальный, жесткий характер и действует в угоду некоей группе (подчиняясь таким образом утилитарным или неправедным нуждам нравственности), ее образ удаляется от ее поэтической истины; так же, как формально поэзия находится в бессильных руках рабских существ. Подобное затруднение возникает на каждом шагу: всякая общая истина имеет вид особой лжи. Нет религии или поэзии, которые бы не лгали. Нет религии или поэзии, которые не низводились бы к непониманию толпой окружающего мира, тем не менее религия и поэзия постоянно выбрасывают нас за пределы нас самих, туда, где смерть не противоположна жизни. Точнее говоря, скудость поэзии или религии зависит от того, в какой степени интроверт сводит их к своим навязчивым личным переживаниям. Заслуга Блейка в том, что он освободил индивидуальный образ и от той, и от другой, но придал им ту ясность, когда у религии есть свобода поэзии, а у поэзии - верховная власть религии.

Жорж Батай о Блейке, поэзии и Зле