Антон подставил стремянку и принялся, насвистывая, выгре*ать барахло из антресольных дебрей. Быстренько выросшая на полу куча почти полностью предназначалась на выброс. Так, а это что? Антон слез со стремянки, держа в руках старенький полароид. Откуда он взялся? Полароидов Антон не видел с пятилетнего возраста, и дома вроде этой игрушки не было. Ну-ка, работает? Он навел полароид на кучу на полу, нажал на кнопку. Раздался щелчок, вылезла квадратная карточка. Чудненько! Он сфоткал собственную ухмыляющуюся физиономию, прошелся по квартире, отщелкал еще пару кадров… Маринке должно понравиться!
Снимки постепенно проявлялись. Хм, дефект какой-то, что ли? На фотке с автопортретом за ухом Антона маячило странное белое пятнышко, выбивающееся из характерного красновато-лиловатого фона. На следующем снимке расплывчатое пятно тоже присутствовало, и стало большего размера, словно приблизилось. На четвертом снимке силуэт стал более четким, напоминал какую-то зверушку. Антон отснял еще кадр, подождал. Силуэт вырос еще, наплывал на мебель. Похоже на собаку. Угадывался оскал, две красные точки – глаза. Чуть сбоку появилось еще какое-то пятнышко, голубоватое, как в дымке. Ни хрена себе приборчик! Движимый любопытством, Антон тут же щелканул еще раз.
Раздался громкий хлопок, повалил дым, карточка шлепнулась на пол. Прямо у Антона перед носом из клубящегося дыма и белесого тумана материализовывалось нечто. Этому действу сопутствовали довольно противные звуки, какое-то хлюпанье и подвывание. Антон попятился назад, с отвисшей челюстью. Дым быстро рассеивался, словно разлетался в стороны… Среди раскиданного хлама стояла мерзкого вида псина. Лохматая, с кудрявой грязно-белой шерстью – вернее, с шерстью какой-то серо-желтой, скатавшейся, в комьях и колтунах. Длинные свисающие уши, на макушке взъерошенный хохол. Отдаленно смахивала на пуделя. Небольшая, наверно, с полметра ростом… Псина, пошатываясь, подняла голову – и Антон чуть не заорал! Морду искажал свирепый оскал, из пасти капала пена, стекая между огромных желтых клыков – невероятно огромных. Глаза – жуткие, злющие, красные – не просто налитые кровью, а именно красные, почти светящиеся! Глаза не животного, а какого-то адского монстра.
Тварь издала утробное рычание, все еще нетвердо держась на ногах, качаясь из стороны в сторону… а затем вдруг резко прыгнула, вперед и вверх, метя в горло. Антон успел с воплем отскочить, кошмарные клыки лязгнули в миллиметре от плеча. Больно врезался в угол стола. Выпустив из рук полароид (теперь болтавшийся на ремне на шее), Антон лихорадочно шарил по столу. Швырнул в глаза твари какую-то тряпку, которую та стряхнула… и тут же снова бросилась на него. Но он уже нащупал, что искал – есть! Молоток! Антон швырнул молотком в башку чудища. И попал в центр морды! Раздался мерзкий треск. Молоток отскочил на пол. Из раны на лбу – неправдоподобно крохотной для такого сокрушительного удара – стекала тонкая струйка крови. Псина зарычала, но даже не дрогнула, лишь мотнула головой. Затем накинулась на молоток, вцепившись в него зубами. Антон не верил своим глазам! Тварюга в два приема разгрызла и сожрала ручку молотка, и, не переставая рычать, вцепилась в металл! Клыки лязгнули раз, другой. Псина раскусила его на куски, так же легко, как дерево! Заглотила, и вновь ринулась на Антона. Он опомнился, сиганул к стремянке – и на антресоли! Залезть не успел, изо всех сил толкнул стремянку на зверюгу, умудрившись сбить с ног, а сам повис на руках, раскачиваясь. Торопливо закинул одну ногу, и вскарабкался в последний момент, псина лишь успела зацепить за штаны и слегка оцарапала голень! Я счастливчик, это точно! – Антон зашелся приступом нервного смеха, сдвинувшись в самый угол узкой антресольной полки и моля бога, чтобы хлипкая деревянная конструкция не развалилась под ним. Шавка заглотила кусок оторванной штанины и прыгала с судорожным рычанием, клацая зубами и брызгая пеной. Подскакивала она чуть ли не на два метра, но запрыгнуть на антресоли не могла. Антон машинально нащупал полароид, все еще висевший на шее. Направил на псину, нажал кнопку. Прозвучал резкий хлопок, выпала карточка, вновь повалил дым! В воздухе, за спиной разъяренной бестии, возникло в дыму нечто голубое и с глухим шлепком рухнуло на пол. Псина прекратила прыгать и подскочила к этому материализовавшемуся объекту. Ошеломленный, просто лишившийся дара речи, Антон осторожно подполз ближе к краю антресоли и уставился вниз.
Псина теперь не рычала, а хрипло потявкивала, и кружилась, поджав хвост, вокруг сидящей на полу фигурки. Фигурка поднялась на ноги, повизгивая удивительно тоненьким голоском: «Артемоно! О Артемоно, Артемоно мио!» Клочковатый дым уже почти рассеялся, и Антон смог разглядеть существо, не менее странное, чем собака. Девочка (ну, наверное девочка?) непрерывно двигалась, хватая псину за лапы, прыгая с ней по кругу. Первым бросалось в глаза кричаще-голубое короткое платьице, невероятно яркое, но при этом так же невероятно перепачканное и изорванное. Руки и ноги у девочки были тоненькие, белые, все в ссадинах, царапинах и в грязи. На плечи ниспадали волосы, голубые (слегка светлее, чем платье), кудрявые, как у куклы, спутанные, со сбившимся набекрень большим грязным бантом, тоже голубым. Тут девочка приостановила свою пляску с собакой, повернулась и резко подняла голову, встретившись взглядом с Антоном. У нее были огромные, неестественно синие глаза с длиннющими ресницами, но непередаваемо злобные и дикие. Антон инстинктивно отпрянул. Лицо было тоже белое, тоже перепачканное, с синяками и кровоподтеками. Нос тоненький, кукольный. Рот с пухлыми чувственными губами был густо перемазан помадой (или кровью?) Этот рот вдруг исказила гримаса нечеловеческой ярости. Девочка резко выпрямилась, оттолкнула от себя собаку. Пронзительно завизжала: «Артемоно!», лягнула собаку в бок и ткнула в сторону Антона указательным пальцем. Антон увидел голубой ноготь, очень острый, очень длинный. Затем псина с рычанием возобновила свои скачки, и девочка метнулась за ней. Подпрыгнула, пытаясь ухватиться за край антресолей, но руки соскользнули. Прямо перед Антоном мелькнуло ее перекошенное злобой лицо, а рядом – морда в унисон прыгающей псины. Оскал у обоих был одинаково зверский, только «девочка» сверкала зубами, а не клыками. Зубами крупными, и, как ни странно, ослепительно белыми, будто из рекламы зубной пасты. Антон нервно дернулся от неожиданности, стараясь скорее отодвинуться в дальний угол… и правой рукой, все еще сжимающей полароид, случайно нажал на кнопку. Хлопок! Снова повалил дым, но теперь черный и густой. И то, что появилось на этот раз, было гораздо большего размера. Появление это сопровождалось треском, стуком и странным шуршанием. Псина и ее хозяйка прекратили прыгать, затихли и попятились.
Посреди комнаты вырисовывалась темная высоченная фигура. Видимость прояснилась, и Антон разглядел гиганта во всех подробностях. Незнакомец был ростом два метра с лишним («с лишним» - это мягко говоря!), худощавый, в черном кожаном плаще и темной широкополой шляпе, из-за которой он казался еще выше, чуть ли не подпирал потолок. На плечи свисали седые патлы. Лицо, видневшееся из-под надвинутой на лоб шляпы, было в морщинах и шрамах, на щеках и подбородке – небритая щетина. Черты лица грубые, тяжелый волевой подбородок, прямой длинный нос. Губы плотно сжаты. Стальные суровые глаза холодно изучали Антона, словно просверливали в нем дыру. Но попыток наброситься новый гость не предпринимал. Антон перевел взгляд на руки незнакомца. Левой рукой тот придерживал какой-то здоровенный деревянный ящик, с металлической ручкой сбоку, – шарманка? Ящик свисал на ремне, перекинутом через плечо.
А в правой руке… Увидев это, Антон окончательно офонарел. Гигант держал за шиворот двух странных существ, отчаянно дергающихся, молотящих руками и ногами. От них и исходило загадочное шуршание и стук. Гротескные существа смахивали на кукол-переростков. Одно – в белом балахоне до пят, с длинными, свисающими рукавами, с белым, как маска, лицом и черными глазищами, от которых тянулись вертикальные полоски (дорожки от слез?) Голову венчал длинный белый колпак, стоящий торчком. Существо всхлипывало и терло лицо рукавами. Вид у него был печальный и скорбный.
Другое создание оказалось еще более странным, и еще более узнаваемым. Деревянная кукла, в грязных оранжевых лохмотьях и болтающемся полосатом колпачке. С длиннющим, острым носом, торчащим из центра физиономии, как заточенная палка. Сама физиономия была злобной и капризной. Вокруг колючих, злющих, бегающих глазок сияли фиолетово-лиловые пятна. Уродец бешено вертелся, стараясь вырваться или хотя бы укусить держащую его руку. При этом он шипел и брызгал слюной.
Незнакомец, рассмотрев Антона и, видимо, потеряв к нему интерес, переключился на девочку с псиной. Девочка забилась в противоположный угол комнаты, выставив вперед скрюченные пальцы с длинными голубыми ногтями, оскалилась и… рычала! Пес встал перед своей хозяйкой, взъерошенный, тоже скалящийся, с капающей со страшных клыков пеной, тоже угрожающе рычащий. Незнакомец неспеша повернулся к ним. Антон заметил, что за спиной у него висит большой бесформенный рюкзак, тёмные пятна на котором подозрительно смахивали на кровь. Вдруг незнакомец молниеносным движением закинул руку за спину, выхватил из рюкзака какой-то непонятный предмет. В следующий миг девочка и пес оказались накрытыми прочной металлической сетью. «Бурраттино!» - рявкнул незнакомец хриплым басом, и швырнул извивающихся в правой руке кукол поверх сети, несколько раз пнув по ним огромной ногой. Нога эта была обута в странный, уродливый башмак с ржавой пряжкой и металлическим каблуком. Из башмака торчал гольф в красно-белую полоску, у колена исчезавший под серыми мешковатыми штанами.
Оставив корчащихся от боли кукол приходить в себя, великан метнулся к Антону. Все произошло неимоверно быстро! Дотянулся одной длиннющей рукой, схватил за шею – Антон попытался отбиваться, хотя бы вцепиться зубами, уподобляясь несчастной деревянной кукле – но не вышло! В тот же миг второй рукой гигант нанес страшный удар снизу по антресоли. Доски затрещали, и вместе с рушащейся антресолью, буквально сквозь нее, он выволок Антона наружу. Отшвырнул на пол, сперва сорвав с шеи полароид! Ошарашенный Антон наблюдал, держась за горло и отчаянно ловя ртом воздух, как гигант ловко вытащил из полароида кассету, отбросил ее в сторону. Пинком вернул уползшего было деревянного уродца на металлическую сетку с беснующимися под ней пленниками (вторая кукла валялась без сознания). Навел полароид на всю эту кучу-малу и щелкнул…
По комнате с воем пронесся вихрь, все опять заволокло дымом. Разнообразный хлам взлетел в воздух, вихрем закруженный, и тотчас попадал обратно, Антона огрело чем-то тяжелым по голове. И тут же вихрь исчез, дым рассеялся, как не бывало. А угол, в котором только что находились четверо существ, был абсолютно пуст!
Незнакомец кинул полароид на пол и раздробил его несколькими ударами каблука. Оглядел пол и с проворством, несоответствующим его громадной фигуре, собрал раскиданные среди хлама полароидные снимки. Антон поймал себя на мысли, что сам он заметил бы в этом хаосе далеко не все. Выпрямившись, гигант опустил фотокарточки в огромный карман кожаного плаща. Последний раз бросил взгляд на Антона, сидящего на полу… Рот незнакомца искривился в усмешке. Он рассмеялся коротким сухим смехом и стремительно вышел из комнаты. Послышался скрежет замка, хлопнула входная дверь, шаги загрохотали по лестнице.
Выйдя из ступора, Антон кинулся к окну, приволакивая ногу, внезапно отозвавшуюся резкой болью. Через заснеженный двор размашистым шагом двигалась долговязая темная фигура. Живописно развевались полы плаща.
«И ведь никто не поверит!» - Антон выругался, и вдруг разразился взрывом истерического хохота…
Когда первый шок прошел, начали заявлять о себе многочисленные ушибы и ссадины. Больше всего Антона волновала нога, которую зацепила клыком жуткая псина. Ступать на эту ногу было больно. Взглянул – и поморщился. Голень украшала узкая царапина, вроде неглубокая, но отвратного пунцового оттенка, со странной черной каемкой. Вниз, к пятке, тянулись розовые разводы. Придется ехать в травмпункт… Антон поплелся на кухню, промывать перекисью и заливать водкой (причем водкой – не только рану на ноге). Оставалось надеяться, что тварюга не ядовитая. Эх, просто счастье, что Маринки не было дома!
Только-только он с грехом пополам обработал ранку, как хлопнула входная дверь.
- Антон, почему дверь откры…, - Марина вошла в комнату, и фраза оборвалась на полуслове.
- Что тут за хрень происходит? – она обалдело уставилась на царящий в комнате хаос.
- Привет, дорогая, - Антон подошел, пошатываясь, сжимая в одной руке бутылку. Чмокнул Марину в щечку.
- Извини, я тут стал антресоль разбирать, и… короче… Ну, короче, ты не поверишь. Упал я, вобщем.
А что еще он мог сказать?
Отредактировано: Sondra, 31 Декабрь 2010 - 19:17:02