Стихи [2]
Vagabond 16 июн 2012
Vagabond 26 июн 2012
О чем мечтала эта девочка:
любви июньской золотой,
янтарной, кое-что по мелочи
сестре. как воду в решето –
девиз потерянного времени,
не удержать, не отменить
его, а вот уже ни Крыма, ни
морских каникул. на зенит
раскрыто утро долгой пятницы,
осталось только и всего,
живи, живи. куда же денется
двадцать второе, но его
ещё возможно (не загадывай)
не отменить, но задержать…
и провести над ямой с гадами
ягнят по лезвию ножа.
любви июньской золотой,
янтарной, кое-что по мелочи
сестре. как воду в решето –
девиз потерянного времени,
не удержать, не отменить
его, а вот уже ни Крыма, ни
морских каникул. на зенит
раскрыто утро долгой пятницы,
осталось только и всего,
живи, живи. куда же денется
двадцать второе, но его
ещё возможно (не загадывай)
не отменить, но задержать…
и провести над ямой с гадами
ягнят по лезвию ножа.
Vagabond 13 авг 2012
...нас убьют за то что мы гуляли по трамвайным рельсам (с)
мы в горящем доме мама и что ж нам делать
этот дом таков что в нём не закрыты двери
но в любой момент рухнет крыша сойдутся стены
да и просто мы с тобою захлебнёмся дымом
а вокруг всё чужие лица да злобные ухмылки
красный угол в огне и христос для любых потерян
ты скажи мне скажи если всё же мы сможем больше
cможем видеть сквозь окна полные копоти и сажи
рай не рай но что-то да что нас объединяет
и уводит вдаль наружу насовсем из проклятого дома
до поры пока вконец не обвалилась крыша
до поры пока нас с тобою не сожрали крысы в стенах
мы уйдем с тобою гулять из дьявольского дома
ты прости меня мама я же был не лучшим сыном
я не знаю как этот мир воспринимают черти
но я бы точно не хотел бы повторять их здешний опыт
ты бери меня за руку и держись как можно крепче
мы потерянные дети без ответа и с погасшим нимбом
мы не знаем что нас ждёт и ждёт ли за открытыми дверями
только в этом доме страшно и сложно оставаться
ты держи меня за руку даже там где руки не будет
ну а я поправлю бритву на карнизе крыши
нас теперь уже никто и никогда не тронет
нас теперь уже никто и никогда не посмеет тронуть
нас теперь никак и насовсем невозможно тронуть
мы в горящем доме мама и что ж нам делать
этот дом таков что в нём не закрыты двери
но в любой момент рухнет крыша сойдутся стены
да и просто мы с тобою захлебнёмся дымом
а вокруг всё чужие лица да злобные ухмылки
красный угол в огне и христос для любых потерян
ты скажи мне скажи если всё же мы сможем больше
cможем видеть сквозь окна полные копоти и сажи
рай не рай но что-то да что нас объединяет
и уводит вдаль наружу насовсем из проклятого дома
до поры пока вконец не обвалилась крыша
до поры пока нас с тобою не сожрали крысы в стенах
мы уйдем с тобою гулять из дьявольского дома
ты прости меня мама я же был не лучшим сыном
я не знаю как этот мир воспринимают черти
но я бы точно не хотел бы повторять их здешний опыт
ты бери меня за руку и держись как можно крепче
мы потерянные дети без ответа и с погасшим нимбом
мы не знаем что нас ждёт и ждёт ли за открытыми дверями
только в этом доме страшно и сложно оставаться
ты держи меня за руку даже там где руки не будет
ну а я поправлю бритву на карнизе крыши
нас теперь уже никто и никогда не тронет
нас теперь уже никто и никогда не посмеет тронуть
нас теперь никак и насовсем невозможно тронуть
Vagabond 11 сен 2012
за волосы возьми и выпотроши меня:
господи, я обедня твоя. но скажи, почему
живы ещё, кто лишён твоего огня,
имя им легион? я никак не пойму,
я не приму в другом ни голема, ни мертвеца,
ангелу есть над чем поработать здесь,
жатву собрать. в мягких чертах лица,
в круглых словах, что невесомы днесь -
в них, через них я плевела распознаю,
господи, где твой огонь, где твой трубный глас?
праведникам завещано жить в раю,
мёртвым - своих хоронить. мстительный спас,
раны свои яви, не подставляй щеки,
ад запечатав, прилюдно сожги свой крест;
ты за плечом всегда на расстоянье руки,
я в твоей сени стократ богаче, чем крез,
только ответь, ответь на один вопрос:
ну почему?
и тот говорит ему
тихо, как сам себе: до венца из роз
ты не дорос терниев смерти слёз
твой не возьмёт огонь
и я тебя не возьму
господи, я обедня твоя. но скажи, почему
живы ещё, кто лишён твоего огня,
имя им легион? я никак не пойму,
я не приму в другом ни голема, ни мертвеца,
ангелу есть над чем поработать здесь,
жатву собрать. в мягких чертах лица,
в круглых словах, что невесомы днесь -
в них, через них я плевела распознаю,
господи, где твой огонь, где твой трубный глас?
праведникам завещано жить в раю,
мёртвым - своих хоронить. мстительный спас,
раны свои яви, не подставляй щеки,
ад запечатав, прилюдно сожги свой крест;
ты за плечом всегда на расстоянье руки,
я в твоей сени стократ богаче, чем крез,
только ответь, ответь на один вопрос:
ну почему?
и тот говорит ему
тихо, как сам себе: до венца из роз
ты не дорос терниев смерти слёз
твой не возьмёт огонь
и я тебя не возьму
Vagabond 11 окт 2012
…здесь нет людей и никогда не будет.
ни острова, ни берега, ни срока,
ни времени, ни птиц, ни чьих-то судеб.
рукою безымянного пророка
отсюда были вычеркнуты люди.
сюда причалив, знаешь очень мало.
и плеск воды как голос океана,
где жили праотцы в эпоху мела.
здесь не бывает поздно или рано,
в тиши у безымянного причала.
а дальше – камни, сосны, мох и небо.
и ветер, словно пение свирели,
и солнце в ветках, как осколок нимба.
я точно был здесь и бродил без цели
по роще из камней. и вроде не был.
***
осеннее солнце зажгло камыши.
и в этой стеклянной и ватной тиши
не слышно ни звука, ни плеска.
вороны в костре перелеска
беседой о вечном её разобьют,
разрушат нехитрый и ложный уют,
на пирсе немая фигура
пригрезится. выкрашен бурым,
из долгой воды поднялся горизонт.
нам тут оставаться уже не резон,
прощание будет коротким.
белёсое днище у лодки,
две кошки у дома, полоска земли,
и низкое небо, и узкий пролив
впечатаны намертво в плёнку
глазами былого ребёнка.
ни острова, ни берега, ни срока,
ни времени, ни птиц, ни чьих-то судеб.
рукою безымянного пророка
отсюда были вычеркнуты люди.
сюда причалив, знаешь очень мало.
и плеск воды как голос океана,
где жили праотцы в эпоху мела.
здесь не бывает поздно или рано,
в тиши у безымянного причала.
а дальше – камни, сосны, мох и небо.
и ветер, словно пение свирели,
и солнце в ветках, как осколок нимба.
я точно был здесь и бродил без цели
по роще из камней. и вроде не был.
***
осеннее солнце зажгло камыши.
и в этой стеклянной и ватной тиши
не слышно ни звука, ни плеска.
вороны в костре перелеска
беседой о вечном её разобьют,
разрушат нехитрый и ложный уют,
на пирсе немая фигура
пригрезится. выкрашен бурым,
из долгой воды поднялся горизонт.
нам тут оставаться уже не резон,
прощание будет коротким.
белёсое днище у лодки,
две кошки у дома, полоска земли,
и низкое небо, и узкий пролив
впечатаны намертво в плёнку
глазами былого ребёнка.
Vagabond 26 окт 2012
вот и октябрь явился, светел и обнажен.
астры мазками цвета, память о лучших днях,
окна закрыты, утром стало совсем свежо.
здесь слишком много места для одного меня,
здесь слишком много неба. тает вороний след,
звук отдается эхом в стынущей синеве.
смыты ориентиры, личный авгур ослеп;
из пустоты осенней передаю привет
слепку чужому с тела, будущему себе,
слов не найти (надеюсь, ты их найдешь потом).
и, умален до цифры, день продолжает бег
алой полоской солнца, дымом в печной трубе,
падающим листом.
астры мазками цвета, память о лучших днях,
окна закрыты, утром стало совсем свежо.
здесь слишком много места для одного меня,
здесь слишком много неба. тает вороний след,
звук отдается эхом в стынущей синеве.
смыты ориентиры, личный авгур ослеп;
из пустоты осенней передаю привет
слепку чужому с тела, будущему себе,
слов не найти (надеюсь, ты их найдешь потом).
и, умален до цифры, день продолжает бег
алой полоской солнца, дымом в печной трубе,
падающим листом.
Vagabond 26 окт 2012
на том и стоим одно из тех, к которым не приходится возвращаться, чтобы доработать
Dante 05 ноя 2012
Норы комнат, глазницы квартир,
Петли улиц завязаны в узел.
Восхвали небеса, если жив,
Пусть и в рабстве медийных иллюзий.
По системе системность в судьбе,
Предусмотрены мысли и чувства.
А свободу, что скормят тебе, -
В разновидность дурного искусства.
Постмодерном запудрят мозги,
Да хай-тек призовут на подмогу.
Ночь темна, и не видно ни зги.
Перекрыто шоссе, то, что к Богу.
Каждый сам себе здесь себе голова
В независимой этой картине.
Хочешь правды? Дели всё на два,
Если с числами дружен и ныне.
Ну а если давно не у дел
На задворках спрессованных будней,
Прозябаешь, без пепла сгорел, -
Доживёшь вроде липкого студня.
Не страшна перемена дорог,
Ведь ни что не сулит перемены:
Ни разгул, ни душевный острог,
Ни удар, и не вскрытые вены.
Так и тянется жизнь без купюр
В обозначенном времени, ритме.
Люди, дайте себе перекур,
И обыденность в страхе отриньте!
Отредактировано: Dante, 05 Ноябрь 2012 - 22:04:27
Петли улиц завязаны в узел.
Восхвали небеса, если жив,
Пусть и в рабстве медийных иллюзий.
По системе системность в судьбе,
Предусмотрены мысли и чувства.
А свободу, что скормят тебе, -
В разновидность дурного искусства.
Постмодерном запудрят мозги,
Да хай-тек призовут на подмогу.
Ночь темна, и не видно ни зги.
Перекрыто шоссе, то, что к Богу.
Каждый сам себе здесь себе голова
В независимой этой картине.
Хочешь правды? Дели всё на два,
Если с числами дружен и ныне.
Ну а если давно не у дел
На задворках спрессованных будней,
Прозябаешь, без пепла сгорел, -
Доживёшь вроде липкого студня.
Не страшна перемена дорог,
Ведь ни что не сулит перемены:
Ни разгул, ни душевный острог,
Ни удар, и не вскрытые вены.
Так и тянется жизнь без купюр
В обозначенном времени, ритме.
Люди, дайте себе перекур,
И обыденность в страхе отриньте!
Отредактировано: Dante, 05 Ноябрь 2012 - 22:04:27
Vagabond 20 дек 2012
...ту, прежнюю практически не помню.
прямая речь и длинные ресницы,
небрежный вид и жизнь в режиме блица.
всё это было ново и огромно,
и всё, казалось, будет только длиться.
с тех дней прошла огромная декада.
мы стали старше, гении цинизма,
поставив на зеро и на харизму;
мы выбились из проклятого стада,
которым наша славится отчизна.
я слышал о тебе всё это время.
чужие тайны, отголоски эха,
и чья-то запись с россыпями смеха.
тебя встречали с этими и с теми,
за постоянным жительством уехав.
в сети лежали карточки и виды,
но я был строг, отрезав все подходы.
игра с собой, нелепая коррида,
где бык не покидает лабиринта;
так проходили месяцы и годы.
однажды в декабре, в собачий холод
я был на вечере известного поэта -
слегка нетрезв и, как и прежде, холост;
поэт читал из нового и в голос.
и вдруг увидел в облаке из света
тебя, и тут слова опять бессильны:
стройна, дика и женственна до чёрта,
в причёске взрослой, в тающем и чёрном.
был полумрак таинственным и синим,
а слово всё ещё неизречённым.
что будет дальше, я и сам не знаю.
твой взгляд, и тембр, и в ямочках улыбка -
всё это трепетно, всё это очень зыбко.
и жизнь теперь уже совсем иная,
и где-то, сбившись, доиграла скрипка.
прямая речь и длинные ресницы,
небрежный вид и жизнь в режиме блица.
всё это было ново и огромно,
и всё, казалось, будет только длиться.
с тех дней прошла огромная декада.
мы стали старше, гении цинизма,
поставив на зеро и на харизму;
мы выбились из проклятого стада,
которым наша славится отчизна.
я слышал о тебе всё это время.
чужие тайны, отголоски эха,
и чья-то запись с россыпями смеха.
тебя встречали с этими и с теми,
за постоянным жительством уехав.
в сети лежали карточки и виды,
но я был строг, отрезав все подходы.
игра с собой, нелепая коррида,
где бык не покидает лабиринта;
так проходили месяцы и годы.
однажды в декабре, в собачий холод
я был на вечере известного поэта -
слегка нетрезв и, как и прежде, холост;
поэт читал из нового и в голос.
и вдруг увидел в облаке из света
тебя, и тут слова опять бессильны:
стройна, дика и женственна до чёрта,
в причёске взрослой, в тающем и чёрном.
был полумрак таинственным и синим,
а слово всё ещё неизречённым.
что будет дальше, я и сам не знаю.
твой взгляд, и тембр, и в ямочках улыбка -
всё это трепетно, всё это очень зыбко.
и жизнь теперь уже совсем иная,
и где-то, сбившись, доиграла скрипка.
Vagabond 12 фев 2013
холодными ноябрьскими ночами
бывает беспросветно и бело
сидишь в рубашке в подмосковной яме
и слышишь как ложатся на крыло
под утро разом северные гости
их путь далек все время по прямой
у смерти никогда не будет власти
пока они летят летят домой
и тают на потрескавшейся коже
предтечи необъятной тишины
и некто на тебя почти похожий
до срока не вернувшийся с войны
проходит зыбкой тенью по границе
где глаз бессилен и безмолвен ум
и миг как вечность выморочно длится
апофеозом личных точных сумм
и нету ямы и цепи и боли
есть только снег холодный и густой
а в центре ты проявлен поневоле
забывший напрочь явки и пароли
определен на временный постой
бывает беспросветно и бело
сидишь в рубашке в подмосковной яме
и слышишь как ложатся на крыло
под утро разом северные гости
их путь далек все время по прямой
у смерти никогда не будет власти
пока они летят летят домой
и тают на потрескавшейся коже
предтечи необъятной тишины
и некто на тебя почти похожий
до срока не вернувшийся с войны
проходит зыбкой тенью по границе
где глаз бессилен и безмолвен ум
и миг как вечность выморочно длится
апофеозом личных точных сумм
и нету ямы и цепи и боли
есть только снег холодный и густой
а в центре ты проявлен поневоле
забывший напрочь явки и пароли
определен на временный постой
Vagabond 23 фев 2013
в пятницу, ближе к вечеру
я вышел к дровнице
чтобы набрать поленьев
и растопить печку
часам к семи, сауна, все дела
обычно хватает десятка полтора
и на растопку
вернулся за колуном
и увидел:
кусок ветоши на снегу
осколок лета
взял в рукавицы, принес домой
оставил на каминной полке
(осень была холодной)
через пару часов
я тронул ее пальцем
и увидел чудо, так не бывает
у засохшего стебля астры
расправила крылья
после я сжег ее в печке
она все равно не добралась бы до лета
сайонара маленькая сестра
хорошего перерожденья
я вышел к дровнице
чтобы набрать поленьев
и растопить печку
часам к семи, сауна, все дела
обычно хватает десятка полтора
и на растопку
вернулся за колуном
и увидел:
кусок ветоши на снегу
осколок лета
взял в рукавицы, принес домой
оставил на каминной полке
(осень была холодной)
через пару часов
я тронул ее пальцем
и увидел чудо, так не бывает
у засохшего стебля астры
расправила крылья
после я сжег ее в печке
она все равно не добралась бы до лета
сайонара маленькая сестра
хорошего перерожденья
Vagabond 19 мар 2013
...когда всё кончится, кану в небытие
(туда не пускают тех, кто при жизни свят)
оно же будет моё и только моё
там сходятся тени и вечно мерцает свет
и ходят огромные рыбы души китов
я буду одной из них забывшей себя
а если опять придёт кровавый потоп
и рухнет небо, и ангелы вострубят –
останусь там в серебряной глубине
лицо как маска и руки как плавники
от райской слепой любви свободен вполне
подальше поглубже от адской глухой тоски
***
я не приду умирать на Васильевский остров:
город Петра в этой части мне безразличен.
место при жизни выбрать довольно просто,
сильно сложнее не ограничиться спичем.
пусть так и будет: моря дальние звуки,
ястреба крик, не граду, а больше миру, –
урна и ветер, мускул, забывший о стуке,
мысль о мишени, снова сбежавшей из тира.
(туда не пускают тех, кто при жизни свят)
оно же будет моё и только моё
там сходятся тени и вечно мерцает свет
и ходят огромные рыбы души китов
я буду одной из них забывшей себя
а если опять придёт кровавый потоп
и рухнет небо, и ангелы вострубят –
останусь там в серебряной глубине
лицо как маска и руки как плавники
от райской слепой любви свободен вполне
подальше поглубже от адской глухой тоски
***
я не приду умирать на Васильевский остров:
город Петра в этой части мне безразличен.
место при жизни выбрать довольно просто,
сильно сложнее не ограничиться спичем.
пусть так и будет: моря дальние звуки,
ястреба крик, не граду, а больше миру, –
урна и ветер, мускул, забывший о стуке,
мысль о мишени, снова сбежавшей из тира.