Отправлено: 17 Февраль 2006 - 05:09:32
Начну, пожалуй.
***
Гора Брукбэк,
или почему мы боимся сломать хребет.
(спойлеры)
Фильм, которому задолго до выхода в прокат был прикреплен ярлык – «фильм о ковбоях-геях». Или геях-ковбоях. Кому как больше нравится. Что ж, ярлык был присвоен успешно, для некоторых он именно таким фильмом и стал.
Сам о фильме услышал с год назад, первоначально тоже поддался влиянию ярлыка, в степени – ну какая может быть история о ковбоях (!), да еще и гомосексуалистах(!) – как в принципе это может быть интересно? Собрался пропустить, тем более с творчеством Анга Ли знаком не был.
Но вот, когда фильм вышел в прокат, прочел на форуме интересный рассказ о впечатлениях человека (jinx), который был на авторском показе в Нью-Йорке. Написал он немного, но в этих немногих словах была такая искренность, что, отбросив сомнения - почти полностью, стал смотреть фильм – дело было под утро, поэтому рассчитывал немного посмотреть, пока в сон не свалит, и продолжить на следующий день. Смотрел на английском, без титров - оказалось, что понять диалоги очень сложно, из-за акцента, особенно для первого просмотра.
Фильм развивался неспешно, никакого экшена, но в какой-то момент оказалось, что оторваться от него невозможно. Необыкновенно красиво снятые пейзажи, великолепное музыкальное сопровождение, что-то еще тому ли было причиной - сказать трудно, пожалуй, что-то эфемерное, то, что нельзя потрогать и увидеть – но ощущается кожей - как словно по ней неожиданно провели соломинкой, и ты вдруг вздрагиваешь, и ловишь себя на мысли, которая промелькнула как молния, и тут же снова исчезла; или на легком воспоминании из прошлого – то ли счастливого момента из детства, сладкого момента любви ли, или горького вкуса разлуки.
Весьма сильно снята первая сексуальная сцена в палатке - жестко, неожиданно, как пощечина. Удивительным образом Ли удалось передать победу инстинкта над догматами, но, не все так просто – это ведь случайность, алкоголь, как с таким жить дальше?.. После такого поступка, или проступка, люди на себя и руки накладывали, бывало. Несколькими кадрами очень точно переданы переживания Энниса, неопределенность, двусмысленность положения Джека - как быть дальше? У них впереди все лето, которое они должны отработать вместе, а смогут ли они? Не возненавидят ли друг друга? Ведь пока это случайный секс, не с тем партнером, не в том месте… Даже если жизни Энниса и Джека во многом похожи, и им есть всегда о чем поговорить у костра, это ведь не означает, что должно быть что-то большее, чем приятельские отношения, много – дружба.
Короткий диалог тем вечером показывает, как, не сказав почти ничего, можно прийти к соглашению обо всем:
- Это разовый случай, то, что случилась тут с нами.
- Это никого не касается, только нас.
- Знаешь, я не из этих.
- Я тоже.
И все. И их закружило, завертело то, что еще не было тем самым, что иногда мы называем «любовь», когда не боимся ее потерять - это была еще не любовь, а лишь ее предвкушение, но дано ли это понять, когда тебе только 19? Когда ты – хозяин мира, и впереди вся жизнь, и все можно попробовать, и все можно забыть? Не думал об этом ни Джек, ни Эннис - позабывшие о работе, об овцах, об Агюрре, о мире, который остался далеко от горы Брукбэк, да был ли он, о том, что лето не будет длиться вечно - Эннис и Джек просто покинули реальность.
Но… все всегда заканчивается, и приходит время спуститься с горы Брукбэк. Что же с Эннисом, что его так ломает, откуда плохое настроение – ведь его ждет невеста? Не знает этого Эннис, и не знает, почему, когда Джек скрылся за поворотом дороги на своем раздолбанном грузовичке, почему ему становится так плохо - что-то с желудком, чем-то отравился, или не в желудке дело - почему глаза застилают слезы, а в голове вертится смерч мыслей, которым не достучаться до разума, и кулаки бьют в молчаливую стену, чтобы унять.. боль, боль от чего?
Друг, ты же только что потерял своего друга… больше, чем друга, но ты же не знаешь еще, не понимаешь, что ты потерял, только это тебя крутит и ломает, потому что потерял ты навсегда, ты же это уже знаешь, только не можешь признаться себе.
Время идет, переливается тихими аккордами мелодия жизни, друзья вдалеке друг от друга, Эннис женится на Альме, симпатичной девушке с обаятельной улыбкой, рождаются девочки, жизнь, пусть не самая легкая и уютная, но спокойная и добрая, семья, дети, любимая работа, чего же еще пожелать? Чуть больше уюта, чуть больше денег, и так – навсегда, до самой смерти, лишь она может разлучить вас с тем, кого вы любите. Кого вы любите?
Джек, смешной Джек, возвращается через год к Горе, но нет никого, никого – того, единственного человека, ради которого он вернулся, Джек не знает, как ему жить, какую дорогу выбрать, и все решает за него королева родео Лорин, он - ее выбор, он будет ее мужем, отцом ее детей, пусть богатые родители и не одобряют выбора, но главное-то – получить наследника, а Джек пусть будет семейным шутом – продавать ли комбайны, оседлать ли быка, лишь бы не путался под ногами.
И еще один день, один из многих, минувших за четыре года, и этот день приносит с собой холодный воздух с горы Брукбэк в далекий городок Ривертон, и неожиданный ветерок засыпает Энниса песчинками памяти:
«Друг, это письмо очень задержалось.
Буду проездом 24-го.
Черкни пару слов, если ты там. Джек»
То, что не должно было никогда случиться… Но – случилось. Ожидание, ожидание весь день, чего, кого, что ты ищешь глазами на пустой улице, зачем ты пьешь пиво, бутылку за бутылкой, куришь сигарету за сигаретой, и берешь выходной, такой редкий, ведь его можно было провести с семьей? Ты ждешь старого приятеля, с которым можно хорошенько напиться и поболтать об успехах в жизни или о трудностях в жизни, о семьях, о работе, о... Или, или ждешь чего-то другого? Что же в лице Энниса, когда он видит грузовичок, на котором приехал Джек, странный парень из другой жизнь, забытой, запрещенной, стертой жизни – улыбка, сумасшедшая улыбка радости…
Несколько стремительных шагов навстречу друг другу, теплые дружеские объятия, и сукин ты сын, Джек, сукин ты сын, и… никто не смотрит, – никто не смотрит, чуть в сторону, там никто не увидит, не важно кто увидит, Джек, сукин ты сын, Эннис, нет и не было никого и ничего, и не было четырех лет, и не было жен, и не было детей, и не было работы, ничего не было, всегда была только гора Брукбэк, и только Джек и Эннис, сукин ты сын, и два слившихся в ласковом родном тепле тела, две души, ближе которых ничто не может быть, две души, которые любят, для которых весь мир – это они сами, и губы, и глаза, и слова, и каждый дюйм кожи, и шок Альмы, и никто Альму не заметит, потому что, потому, как, как, сукин ты сын, как нам оторваться друга от друга, как вернуться в мир, где не только мы, и сукин ты сын, Джек, эти слова я говорил только своим девочкам, и говорю тебе, сукин ты сын, как я люблю тебя!
Подавленная, убитая увиденным, Альма, едва находит силы поздороваться с другом мужа, с трудом сдерживая слезы лишь пока друзья не покинут дом, покинутая, так неожиданно преданная, любимая жена… Больше никогда не будет той привязанности и веры в мужа, пусть неуклюжего и неразговорчивого, но любимого, отца детей, отобранного так внезапно, вероломно каким-то парнем, свалившимся как снег на голову, даже и не женщиной, а другом, боже мой, как это перенести, а слезы капают…
Снова вместе, снова все вернулось, и никуда не уходило, но что же дальше? Давай жить вместе? Нет, это не тот случай, тут можно только спрятаться, если не хотите однажды оказаться не в том месте, не в то время, и тогда – вы мертвы. Иногда встречаться, два или три, черт возьми, как это много, Два или Три Раза В Год, где-нибудь – где-нибудь там, где никто не увидит, вдали от людей, вдали от всего, на горных озерах, лугах, никогда на горе Брукбэк. Ведь, Эннис, ты помнишь, что случилось, когда тебе было девять лет, ты помнишь, что случилось с одним из этих ранчеров, что жили вместе, а? Папа же позаботился об этом уроке для тебя. Как его забили, этого мужика-извращенца, как его изуродовали и бросили в канаве, смеясь, его соседи, такие простые добрые парни, им не нравились эти странные мужики, которые жили друг с другом, это же можно понять, да? Монтировка решит все ваши проблемы, с гарантией, спросите у настоящих парней.
Вот так. Помни, Эннис, не слушай Джека, терпи Джек, потому что - ничего вы не можете с этим сделать, и поэтому вы должны смириться с этим.
2…3… года или 10… 20… лет, и вы не молодеете, вы толстеете, или худеете, вы меняетесь, вы добреете, или черствеете, но, если вы знаете, если у вас есть, то, что вы иногда боитесь произнести вслух, это то, про что вы теперь знаете - оно у вас есть, ведь оно же есть, это всего лишь… Любовь… вы переживете все, и косые взгляды, и ушедшую от вас жену, которая больше не хотела от вас детей, и вы в этом сами виноваты, и страшное открытие, что тайна не для всех тайна, и хочется убить первого встречного, как будто в этом есть его вина, но вы все еще в этом мире, и вы должны соблюдать правила, не оступайтесь, следите за собой, не говорите лишнего… Даже себе не говорите.
Джек, сукин ты сын, как я тебя (люблю), нет, я убью тебя, если только я узнаю, что ты делал все эти вещи, о которых я ничего не хочу знать никогда, ты слышишь Джек, я скажу тебе это только раз, и ты только так сделай, Джек, и ты будешь мертв… Эннис, ты никогда не соглашался с тем, что мы могли быть вместе, ты ничего мне не даешь, только эти редкие, пусть яркие, встречи, и всегда холодно, и всегда мы на краю мира, на краю всего, Эннис, и, да, да, за это ты меня и убьешь, Эннис, у нас никогда ничего не было, одна только гора Брукбэк, только сломанный хребет, вот и все, что у нас есть. Если бы я только знал, как бросить тебя, Эннис, если бы только я знал…
I wish I knew how to quit you
Два сломанных хребта, вот и все что есть.
„То, что Джек помнил и желал больше всего, чего не мог ни понять, ни объяснить - то далекое лето на Брукбэке, когда Эннис подошел к нему сзади и притянул к себе молчаливым объятием, приглушившим некую общую для них, не имеющую отношения к полу, жажду, тоску.
Так они и стояли, долго, у огня, и его пламя отбрасывало яркие блики, тень от их тел была единственной фигурой против скалы. Часы в кармане Энниса отсчитывали минуты, превращавшие поленья костра в угли. Звезды мерцали сквозь колышущиеся струи горячего воздуха над огнем. Дыхание Энниса было медленным и тихим, он мурлыкал, немного покачиваясь в свете искр, и Джек, прислушиваясь к ритму биения сердца, вибрациям мурлыкания, похожим на слабое электричество, Джек проваливался в сон, стоя на ногах - в сон, который был и не сон, но что-то другое, усыпляющее и вводящее в транс, пока Эннис не откопал в памяти старую, но все еще подходящую фразу из детства, из времени, когда его мама еще была жива, и сказал: "Время косить сено, ковбой. Мне пора. Очнись, ты спишь стоя, как лошадь", - и встряхнул, пихнул Джека, и скрылся в темноте. Джек услышал, как звякнули его шпоры, когда он вскочил в седло, слова "увидимся утром", фырканье лошади, стук копыт по камням.
Позже то сонное объятие осталось в его памяти как единственное мгновение безыскусного, магического счастья в их раздельных и трудных жизнях. Ничто не могло испортить это воспоминание, даже знание, что Эннис не повернул его тогда лицом к себе - потому что не желал ни видеть, ни чувствовать, что это был именно Джек - которого он обнимал. И возможно, думал он, они никогда не были более далеки, чем сейчас. Пусть так, пусть так.”
Не так. Не в том месте, не в то время. В другом месте, по-другому. Так, чтобы уже никогда. Чтобы наверняка.
Когда ты получишь письмо со штампом «ПОЛУЧАТЕЛЬ УМЕР». Когда тихий и холодный голос скажет тебе откуда-то, издалека, из Техаса, или из другого места:
- Алло? Алло? Кто это? Да, это правда. Я знаю вас, он часто говорил о вас, вы же приятели, рыбачили вместе, или охотились, или виски пили, или что там еще за развлечения бывают. Да, его больше нет. Что-то случилось на дороге, взорвалась покрышка, изуродовала лицо, без сознания, упал на спину, никого поблизости, захлебнулся в собственной крови.
А может быть, это была монтировка? Но тебя там не было, не спасли ты его от монтировки ли, или не перевернул со спины, ничего не сделал, ты тут, а он – там, а ты тут с этим холодным голосом, холодным, как ветер с горы Брукбэк, и голос говорит про Брукбэк – да, она думала, что это сказочная страна, где поют синие птицы и бегут ручьи из виски, Джек такой выдумщик, и он так много пил…
Но ты еще можешь отдать последний долг, сказать последние слова другу, тому, кто теперь – лишь горсточка пепла, и все должно вернуться туда, где и началось – на гору Брукбэк, сделай хоть что-то Эннис.
Но и этого тебе не сделать, Эннис. Не отдаст отец Джека его пепел какому-то другу, которого Джек, этого не может быть, Эннис, где же ты был, этого друга Джек хотел привезти на разваленное ранчо, об этом Джек без конца говорил своим родителям, Эннис, Эннис, тебе уже не страшно презрение этого старика… И ты нашел, Эннис, свою рубашку, потерянную на горе Брукбэк, все еще в твоей собственной крови, с того самого последнего дня на горе, и твоя рубашка внутри рубашки Джека, все эти двадцать лет Джек ее берег, сукин ты сын, Эннис, где ты был двадцать лет?! Все, все что осталось – запах ветра горы Брукбэк, запах Джека, но этот запах только в твоей памяти, Эннис, Джек…
Джек, я клянусь…
И пусть в твои сны приходит Джек,
И пусть в твои сны приходит Эннис,
Джек и Эннис, ведь не может быть одного без другого.
Пусть приходит в твои сны тот, кого ты любишь,
Пусть с тобой будет тот, кого ты любишь,
И пусть никогда не придется давать клятву, когда уже некому поклясться.
Если ты не можешь в этом разобраться, просто смирись с этим.
***
Игра актеров настолько великолепна, что это уже не игра, это просто жизнь. Слова, все, абсолютно все, настолько честно, что в это невозможно не поверить. Ни грамма, ни капли фальши - ни в чем. Не надо фильм смотреть ради актеров, там не актеры как актеры – это люди, с их жизнью, одни из многих, одни из всех.
Не возможно не вспомнить все, не возможно не подумать обо всем утерянном, обо всем, мимо чего было пройдено, что не было сделано, и, может быть, еще можно успеть.
Я уверен, что именно жизнь, та правда, которая есть в фильме, затрагивает сердца почти всех людей, кто посмотрел этот фильм.
И именно по этой причине, которая делает фильм не просто шедевром, а чем-то большим шедевра, фильм получит 5 или 6 Оскаров, и даже 8, если идеи политкорректности этому не помешают. Но не Оскары главное.
Главное, что люди почувствовали и полюбили этот фильм - не из любви к публичным проявлениям чувств они выходят с просмотра с покрасневшими глазами, плача, женщины и мужчины, молодые и немолодые, с самыми разными интересами и вкусами…
Этот фильм идет от души к душе.
Желаю всем приятного просмотра, о котором вы, уверен, не пожалеете.