"Да с чего Вы это взяли? Телеевангелистов, чтоли, наслушались?"
Нет, Священного Писания и Предания начитался
. Там довольно много говорится про то, чего именно Бог хочет или хотел и в чем была и есть его воля. Естественно, христианство стоит на том, что не все в воле и замыслах Бога можно узнать и изъяснить, но оно еще прочнее стоит на том, что ЧТО-ТО в замыслах и воле Бога уже достоверно (причем стопроцентно достоверно) узнано, возвещено и изъяснено - в этих самых Писании и Предании. Христианин
должен считать стопроцентной истиной все сообщения обоих Заветов о воле и
замыслах Бога. И тот, кто говорит, что мы об этой воле и замыслах ничего достоверного знать не может, тот автоматически ставит себя вне христианской догматики.
"Кстати говоря, не так уж Кинг своих героев и оправдывает - он им сочувствует, да, но вот "безгрешность" их действий лежит уже в сфере парадоксов, мягко говоря".
Разумеется, при обсуждении этого вопроса мы сталкиваемся с большими трудностями - Кинг, как и подавляющее большинство писателей, не сопровождает
изображаемые им сцены комментариями типа: "а вот тут мой герой, по моему
разумению, совершил проступок против правды и добра, как я их понимаю".
Тем не менее авторская оценка поступков персонажей, которую он хочет
донести до читателя, как правило, видна из того, с какими деталями, интонацией
и пр. он эти поступки читателю представляет. Взвесить все это на точных
весах невозможно, но я думаю, что у Вас при прочтении "Оно" тоже будет возникать твердое ощущение, что в ритуале единения этих детей у Кинга ничего не ызывает никакого нравственного протеста, и у читателя он тоже ничего не хочет при этом вызвать, кроме солидарности с героями и одобрения их. Весь стиль подачи этого эпизода, по-моему, направлен на то, чтобы подвигнуть читателя не на сочувствие стиля "мотивы их можно понять и принять, но избранное средство следует им поставить в вину, хоть и не судить их за нее строго" - а чтобы попросту подвигнуть на аплодисменты; Кинг тут не отпускает своим героям некую вину ради смгяающих и перевешивающих ее обстоятельств, а явно вообще не
числит за ними тут никакой вины.
"Товарищ Lesjk совершенно справедливо заметила, что за всеми этими "характеристиками" легко и леса не заметить.
Сердце христианства это Книга Иова".
Странно было бы видеть сердце новозаветной религии
в ветхозаветной книге, но тем не менее соглашусь: вся прелесть авраамитического теоцентризма именно в Кн. Иова и заключается, а то, что христианство не очень компатибельно с этой своей частью - это уж его внутренние проблемы.
Однако где у Кинга что-то от нелюдского пафоса Кн. Иова? Его герои не ведут тяжеб с Богом и не слышат от него ответа: "Да кто ты ваще такой? Я Настолько
Могучий Силач Бамбула, что тебе невместно меня и оценивать!" - а услышали бы они такой ответ,
справедливо сочли бы, что грому в нем много, а смысла нет вовсе (не больше, чем в объяснении, сводящемся к громовому крику ПАТАМУШТА!), и что пытаются их брать нахрапом, ан не возьмут*, и что лозунг "сила есть право" / "Такая сила стоит выше любого права" (а в Кн. Иова лозунг именно этот) становится ничуть не лучше в исполнении Бога,
чем был в исполнении каких-то немецких истериков и генералов 19-20 веков (которые под этим лозунгом дважды привели свое государство к положению
"мордой в землю").
*Вы себе представляете, чтобы даже этому злосчастному мальчику из "Безнадеги" Бог послал вместо погибшей семьи новую, приемную, и он бы обрадовался и решил, что все заглажено,
можно радоваться - горести его скомпенсированы и перекрыты новыми милостями? До такого убожества означенный мальчик не дошел бы ни в жизнь; а автор Книги Иова из него и не выходил - там тот факт, что Иову были посланы новые
жена и дети взамен страшно погибших прежних, рассматривается как веселый
всепримиряющий хэппи энд.
"А если брать за точку отсчета соблюдение заповедей, то "неумолимые законы логики" могут даже привести нас к мысли, что и Библия является "антихристианским источником" - на том основании, что под завязку набита грешниками".
Только там грешников называют грешниками и их грехи аккуратнейшим образом заявляются как грехи и резко осуждаются; Кинг же целый ряд нарушений
Десяти Заповедей со стороны своих героев и не думает подавать как вину,
достойную осуждения.
"Вера же его, если разобраться, ни в чем не противоречит духу христианства.
Она противоречит умозаключениям отдельных христиан, навострившихся в Царствие Небесное".
Вообще-то весь Новый Завет составляет тотальную базу для этих умозаключений. Книга Иова,
действительно, никакой основы для таких заключений не дает, в ней от Бога можно
ждать чего угодно, - и с картиной, нарисованной в Книге Иова, вселенная Кинга вполне согласуется; но, во-первых, Кинг совершенно чужд тому отношению и оценкам, с которыми автор Кн. Иова относится к изображенной им картине; а, во-вторых, Книга Иова сама по себе христианства никак не задает. В ней вся концепция Спасения и Любви блистательно отсутствует.
"Проще говоря, если мы возьмем и грубо затолкаем Кинга (с небольшой поправкой на его - не наше! - воображение) в нишу "христианской литературы, то "махровые" христиане (за исключением, пожалуй, тех же телеевангелистов) примут его как своего. Они и так принимают".
С этим я и не буду спорить - но примут они его как "своего" ровно в той мере,
в какой христианство нынче разрушено и его адепты готовы совершенно искренне признать своим то,
что с ним на самом деле несовместимо. Для сравнения - миллионы людей
считали, что христианство никак не противоречит подкармливанию домовых молоком или всевозможным гаданиям, и никакие разъяснения Церкви по этому поводу этого их мнения не меняли.
"А вот, допустим, с Лавкрафтом нам такой фокус не удастся - не верите мне?"
Верю. У Кинга совершенно четко присутствует система координат с очень жесткими полюсами злого и доброго, причем мерой злого является жизнь, любовь, свобода и радость, а мерой злого - убийство, боль, подневолие и страх. У Лавкрафта аналогичной системы координат нет. Между тем нынешние христиане и на том скажут спасибо, что у автора есть хоть такая система координат, как у Кинга (пусть даже Бог там не является несущим элементом), - лишь бы вообще была жесткая поляризованная система различения доброго
и злого, в которой при этом добрым считается то, что считается таковым у Кинга,
а не утверждение себя через насилие и порабощение другого или отказ
от любых принципиальных самоограничений. Со времен распространения ницшеанства, эстетизма и неограниченного социального релятивизма
христиане встречали не так уж много крупных писателей, система этического выбора которых
была бы хотя бы настолько похожа на их собственную, как у Кинга. На
безрыбье и рак им рыба, - и если христиане 19 века с отвращением выкинули
бы "оно" на помойку за апологию непристойности и безрелигиозность, то христиане 2000 года поблагодарят уже за сам тот факт, что в этом романе есть
система тотального противопоставления доброго и злого (причем добрым называется в основном то, что они и сами считают добрым, а злым - то, что в основном и они сами считают злым).