0
Заместители шерифа
Надеюсь на конструктивные замечания.
Итак, мой первый после весьма большого перерыва рассказ.
Главное – никогда так и не узнать, то же такое
ОНЖ
[indent][indent][indent]Прошлое – это локомотив, который тянет за собой будущее. Бывает, что это прошлое вдобавок чужое. Ты едешь спиной вперед и видишь только то, что уже исчезло. А чтобы сойти с поезда, нужен билет. Ты держишь его в руках, но кому ты его предъявишь?Виктор Пелевин. «Желтая стрела»
– …Ты слышал выражение «Страшный суд»?
– Слышал.
– На самом деле ничего страшного в нем нет. Кроме того, что он уже давно начался, и все, что с нами происходит, – просто фазы следственного эксперимента. Подумай – разве Богу сложно на несколько секунд создать из ничего весь этот мир со всей его вечностью и бесконечностью, чтобы испытать одну-единственную стоящую перед ним душу?
Виктор Пелевин. «Generation "П"»[/indent][/indent][/indent]Где-то, когда-то…
По гулкому коридору, обшитому сверхпрочными титановыми стенами, идет человек. На его лице написана такая решимость, что любому стало бы страшно только от одного вида его глаз – глаз убийцы, который уже нисколько не сомневается, тварь он дрожащая или право имеет. Человек доходит до конца коридора, прикладывает к сканеру руку, ждет, пока система его опознает, затем набирает код. Массивные плиты бесшумно разъезжаются в стороны, и человек проходит внутрь, а двери так же бесшумно закрываются. Минут на пять коридор затопляет тишина… Затем раздается взрыв, приглушенный толщей металла. А плиты, казавшиеся столь прочными, начинает корежить.
Но происходит невозможное: из образовавшегося проема, совершенно не чувствуя жара, выходит все тот же человек. Его тело окружено мутно-серебристым сиянием, подрагивающим, словно воздух над дорогой в жаркий день.
– Опять не удалось… – вздыхает человек, хотя его никто не слышит, но отсутствие слушателей его, похоже, не слишком волнует.
Вдруг его лицо преображается. Нет, убийца остается на месте, но теперь на лице сияет лучик надежды.
– Нашел! – Кричит он, и эхо еще долго блуждает по коридорам подземной лаборатории, сначала просто повторяя, а затем искажая голос все сильнее и сильнее, превращая в жуткий замогильный полукрик-полустон, в котором уже нет никакой надежды…
8 тыс. парсек от центра Галактики, 1,1 астрономических единиц от Земли
Обычно это место называют внутренней границей пояса астероидов – ученые обожают оперировать всевозможными моделями. Природе же нет никакого дела до особенностей человеческого мышления… Вот и сейчас вокруг лишь самая обычная для космоса пустота – опять же условная – огромный океан рождения-аннигиляции, купающийся в реликтовом излучении. Но, словно мироздание вспомнило-таки про ученых, так будет не долго…
По ткани пространства-времени проходит рябь как от брошенного в озеро камня… И плоть реальности искривляется все больше и больше, подчиняясь неведомой чудовищной силе… Будь в вакууме воздух, можно было бы услышать взрыв небывалой мощности… На миллиардную долю секунды пространство-время рвется, переходя в сингулярность, а затем искривленность приходит в норму, если, конечно, можно считать таковой появление материи на пустом (пусть и условно) месте. А волна электромагнитного излучения улетает все дальше и дальше… Ее фронт достигнет Земли через девять минут и семь секунд.
Было ли это судьбой или же просто случайным стечением обстоятельств – неизвестно, но спустя примерно сотню лет астероид-пришелец был захвачен гравитационным полем Земли и вошел в плотные слои атмосферы…
В последнее время почему-то стало модным рассуждать о практически неисчерпаемых ресурсах человеческого мозга. Он мог бы рассмеяться в лицо всем этим ученым, но какой бы в этом был смысл? Нескончаемые пласты воспоминаний разрывались на части, перемешивались, утрачивали связь друг с другом, превращая всю его жизнь в бесконечное ощущение déjà vu. Каждый раз он не мог понять, что он видит перед собой – обрывок какого-то воспоминания, вдруг всплывшего из глубин памяти, или же все происходит на самом деле… Развитие происходит по спирали? Три раза «ха»! Спираль или нет – не имеет значения, важно лишь то, что, в конце концов, все возвращается в исходную точку…
Randomise…
Действительно ли это было воспоминание о безвозвратно утраченной молодости, или же разум никак не хотел пережить навсегда утерянную яркость восприятия, свойственную только незамутненному детскому сознанию, – он не знал, да и не хотел. Телом ты по-прежнему здесь и сейчас, а сознание уже улетело в столь далекое прошлое, что все порой кажется лишь игрой воображения, перетасовывающего так и эдак гигантскую колоду истрепанных временем карт его памяти.
Сонное утро понедельника уныло моросило за окном мелким осенним дождиком – словно сама природа была против столь раннего начала первой пары в институте. Он отключил противно пищащий будильник (вы никогда не замечали, что будильники особенно неприятно заявляют о своем существовании именно по понедельникам?) и лениво поплелся в ванную. Спать хотелось ужасно, но, тем не менее, не настолько, чтобы пропустить довольно необычное зрелище – большая муха с громким жужжанием, в котором так и слышалось прямо-таки человеческое упорство, пыталась пролететь сквозь зеркало. Странное дело, бьющихся в стекла закрытых окон насекомых он видел многократно, но вот так – впервые. А муха тем временем описала по ванной комнате широкую дугу и снова с характерным глухим шлепком врезалась в стеклянную поверхность, запятнанную местами брызгами зубной пасты. И он подумал, что люди точно так же, как и это глупое насекомое, воспринимают только отраженную собственными органами чувств действительность. И, быть может, вся наша жизнь – это всего лишь беспрестанные попытки протаранить лбом какое-нибудь вселенское зеркало, которое, к тому же, еще и мутное, да, вдобавок, кривое… Неспроста же слова «отражение» и «искажение» так похожи…
Randomise…
Совсем старые воспоминания… Словно бы детский мозг еще плохо умеет использовать свои ресурсы. Пора, от которой только и осталось, что смутная память о том, что он любил забираться на деревья – как можно выше…
Он залез, даже вскарабкался, на казавшееся неприступным дерево, но сил после подъема почти не осталось, а потому – сорвался, в последнюю секунду схватившись руками за тонкую ветку. Ветка выдержала (он ведь и сам был маленьким), и теперь ему, во что бы то ни стало, необходимо было подтянуться…
Randomise…
Школа… Чтобы сдать норматив на «пять», надо было отжаться от пола пятьдесят раз. Он мог лишь тридцать.
Формально, то, что он начал подтягиваться на турнике, было лишь логическим продолжением. На самом же деле – только лишь следствием того давнего падения с дерева, после которого он пролежал неделю в больнице. Сотрясение мозга – это вам не шутки. Интересно, если вспомнить все детство целиком, а не довольствоваться теми жалкими обрывками, которыми мы располагаем, многое ли изменилось бы в нашей оценке собственных поступков?
Randomise…
Странная штука – жизнь… Все карабкаешься и карабкаешься вверх, к солнцу, свету – сначала самому настоящему, а потом и к метафорическому… К деньгам, к славе, да мало ли, к чему… И только потом, оглядываясь назад, смутно осознаешь, что вот же оно, счастье… было… Заброшенное когда-то, отодвинутое на задний план повседневными заботами, да так и пылящееся в далеком уголке памяти.
«…Вы боитесь смерти?
Вы ответили «да», не так ли? А если и «нет», загляните внутрь себя… что вы видите? Так что, пожалуйста, не врите хотя бы сами себе.
Итак, неизвестность. Что ж, неизвестность страшит, что поделаешь, но, уверяю вас, незнание порой самая желанная вещь, но когда об этом узнаешь, становится слишком поздно…
Вы хотели бы быть бессмертным (или бессмертной, чтобы никого не обидеть)?
Да?
Ну что ж, я тоже. Хотел…»
«…Очень надеюсь, что вы меня не поймете… Вам страшно умирать, мне страшно жить. Мы обречены. Вы – на смерть, я – на жизнь…
Я пережил всех… И своих детей, и… Олька, Ванька, Иришка… Я был наивен, я мечтал… я влюбился… Бросился без оглядки… в омут… с головой… Как будто и не было той горсти размокшей от осенних дождей земли – осязаемой границы между «здесь» и «там»… Я – здесь. Они – там. Навсегда…»
Randomise…
Раньше, когда на дорогах было поспокойнее, он очень любил водить. Незабываемое и совершенно непередаваемое чувство единения с машиной… Дороги, километр за километром уходящие в прошлое…
Выходные. Великолепная причина плюнуть на все незаконченные дела и поехать всей семьей на природу. Он – как всегда за рулем, хоть у Наташи, жены, и были права, дети – на заднем сиденье.
От того дня осталось еще только одно воспоминание – огромный «КамАЗ», выруливающий на совершенно немыслимой скорости с неприметной дороги-аппендикса… Удар, боль, крики… Вся память – как в тумане, в просветах которого то и дело мелькают любимые лица… Реанимация. Капельницы, надежды, лекарства… Промелькнувший как во сне суд над злополучным водителем… Снова капельницы…
«…Как я мог забыть… Новая семья. Дочь Ирка – золотистоволосое чудо… Ну как, как я мог забыть ту автомобильную катастрофу… Машина – как алюминиевая банка, пустая, а потому смятая за ненужностью… Они так и не очнулись… А я… Я даже не пострадал…
Все удивлялись, как я молодо выгляжу. А я радовался… Дурак…
А потом сначала отрастил бороду – чтобы постарше выглядеть… А потом… Потом умерла Ирина – жена, в честь которой… Черт… Умерла, как принято говорить, от старости – после третьего инфаркта. А потом…»
«…А потом я ушел – не выдержал… Не выдержал ожидания, кто же… уйдет следующим…»
«…Вот, в чем трудность, какие сны приснятся в смертном сне. Да, так было и так будет… Но если все, как говорится, рано или поздно возвращается на круги своя… А смерть – уже по определению не-жизнь…»
«…Будущее наступило как-то сразу и вдруг – непрошенным гостем, чье появление стараются не замечать до последнего… Наступило совершенно неожиданно, незаметно превратившись из гипотетического в самое, что ни на есть настоящее. И вроде бы даже светлое… Но этот свет казался мне каким-то искусственным и неживым… Никаких тебе поэтичных и будящих воображение птерокаров и глайдеров – просто машины, пусть и летающие… Пар, электричество, лампы, транзисторы, какие-то субэлектронные структуры, в которых уже никто, кроме узкого круга специалистов, ничего не понимал, что-то еще… А люди, люди были все те же – только жили чуть дольше… И все так же нуждались в общении…»
«…А иногда я думал, что будет, если все человечество сможет обрести бессмертие… Устанет ли кто-нибудь в таком случае от жизни? От жизни в мире без детей – какие дети, когда негде жить? И не начнутся ли вновь почти забытые уже войны – на этот раз за пригодные для жизни планеты – яркие островки в мертвом океане космоса? Или люди просто смирятся, подменят естественное развитие искусственным самосовершенствованием? Я не знаю. И, честно говоря, не хочу знать – не доросли мы еще…»
Randomise…
Он лез все выше и выше, цепляясь за редкую щетину кустов, покрывавшую склон горы… Все чаще на его пути встречались голые проплешины – ни травы, ни мха – ничего, только камень… Метр за метром… Боясь сорваться…
…Три дня пути позади, а выбор – такой трудный, но уже окончательный, – так и не давал ему покоя. Крутился в голове бесконечными вариантами, раз за разом выталкивая на поверхность сознания одну и ту же мысль, которая представлялась ему каким-то живым, склизким и… трусливым существом…
Он стоял на вершине, глядя на последние лучи заходящего солнца, пробивающиеся из-за пронзающих небо зазубренные лезвий гор. Его прищуренные глаза излучали, как это ни странно, и радость, и какую-то нечеловеческую грусть… Глаза старика на молодом лице… Еще раз посмотрел на пропасть, разверзающуюся всего в полуметре от того места, где он стоял. Снова, словно прощаясь, бросил взгляд на солнце и…
…Полет. Все быстрее и быстрее. Выступ скалы… удар. Еще удар… Еще… И… тьма. Навсегда?
Небольшая долина между горами. Где-то совсем неподалеку журчал ручеек, в траве стрекотали кузнечики, но ничего этого он не замечал… Поднял голову к небу и заорал, даже не пытаясь выразить чувства словами – как будто только начавшие появляться звезды могли его слышать…
«…После первой попытки прошло чуть больше года, прежде чем я снова решился… И все это время я думал… искал… И вот, как мне тогда казалось, нашел…»
«…Ну, что ж, теперь у меня была цель… Вновь получить возможность выбора, которой меня лишили…»
«…Вы когда-нибудь пытались порезать сами себе палец? Я – да. Но не смог – иголка словно упиралась в невидимую мембрану, не причиняя никакого вреда… Только и остались совсем уже выцветшие воспоминания о том, как давным-давно, в детстве, у меня брали кровь на анализ…»
«…Осторожно, мечты иногда сбываются…»
«…Корабль я достал довольно быстро – к чему контроль и все прочее, если изготовление не стоит ничего – роботы не просят вознаграждения за труд… Говорят, поэтому и свернули разработки искусственного интеллекта… Этакое новое рабство… А все же жаль – ведь, по идее, электронный мозг вечен…
…Ничто не может вырваться – даже свет. Ничто не может выдержать такой гравитации. Надеюсь…»
Корабль вышел из подпространства в тысяче астрономических единиц от конечной цели – сказывалась работа систем безопасности, запрещающих переходы вблизи опасных объектов… А черные дыры куда опаснее простых звезд, от которых неплохо спасает отражающая обшивка, – от них не уйти… Огромные космические желудки, затягивающие невидимыми щупальцами все, что попадается им на пути…
Никаких мыслей у него не было – все они, многократно прокрученные в голове так и эдак, уже давно закончились, оставив после себя только одну цель…
– Над чем работаешь?
– Да так…
– Ну ты ж знаешь – не отстану.
– Ладно… Это что-то вроде программы…
– Да?
– Поговаривают, она на нас буквально свалилась…
Юрий еще раз внимательно посмотрел на монитор, но ему все эти символы ни о чем не говорили.
– Э-э-э… Свалилась?
– Угу, свалилась… У нас в лаборатории, находятся хм… держат нанороботов…
– «Нано» – в смысле маленьких?
– Ну да, очень маленьких. Говорят, обнаружили в каком-то метеорите… Давно… Но вскрыть его смогли лишь сейчас…
– А программа? – перебил собеседника Юрий, – слухи – слухами…
– Ну, может и нет… но похоже. Она была в нанороботах…
Корабль, пронизывая бездонную тьму космоса, все быстрее и быстрее приближался к огромному черному пятну, постепенно закрывавшему все новые и новые звезды, – словно поглощая их… А внутри у него было по-прежнему пусто – все мысли как будто уже были там, в черной дыре, – захваченные и не вернувшиеся… Только то и дело всплывало где-то на периферии сознания назойливое ощущение, что и в этот раз ничего не выйдет…
– Ты что это такой радостный? Никак личный космолет подарили?
– Да нет, не подарили…
– …Помнишь ту программу?
– Ага.
– Ну, в общем, одного наноробота мы запустили… Опыты ставим… Так вот, он, этот наноробот, начал восстанавливать других…
– В смысле? Наноробот – нанороботов?
– Ну да.
«…А иногда, в темные безлунные ночи, мне никак не удается заснуть… Почему? За что? Я сделал или делаю до сих пор что-то не так, но что? Я должен?.. Что? Кому?
А в последнее время мне снится один и тот же сон: я лечу… Один, в темноте… но, тем не менее, – в этом я полностью уверен – лечу. Нет, не в темноте… Там что-то есть – что-то, что нельзя ни увидеть, ни, тем более, описать – можно лишь почувствовать… Почувствовать, по странному давлению на сознание – словно бы несчастья вдруг сговорились и навалились все вместе, да так, что нельзя отличить одно от другого… Но тут я оборачиваюсь и понимаю, что все это время лишь удалялся… От чего? Не знаю… И, как только я это осознаю, начинаю падать… Все ближе и ближе… Земля? Я не успеваю ничего толком рассмотреть и… просыпаюсь со смутным ощущением, что упустил что-то очень важное…»
– …Слушай, можно вопрос?
– Конечно, спрашивай.
– Он может показаться тебе странным…
– Да задавай уже… Заинтриговал.
– Короче, ты хотел бы быть бессмертным?
– Разумеется.
– Хм… Не думал, что так быстро ответишь… То есть хотел бы жить вечно, так?
– В принципе, да, а что?
– А возможность… ну, уйти, что ли, ты бы себе оставил?..
– Э-э-э… – он задумался, – наверное… Нанороботов, вспомнил, да?
– Угу. Просто представь… Вживляем в организм, и они будут его раз за разом восстанавливать…
– Загну-у-ул… Тут до бессмертия далековато… Есть же разумные пределы для этого твоего восстановления…
– Пределы – пределами, но ведь не сделаешь же в программе «форточку» – для выключения… Мало ли, что…
«…Хорошо это или плохо, но выживает сильнейший… Ну, или хитрейший и умнейший… Да, войн давно не стало, но ничего, в сущности, не изменилось – просто почти не осталось для них причин. А человек как был человеку волком, так и остался… И, чтобы выжить, надо или быть хищником, или хорошо от них прятаться… Так уж сложилось, что человек выбрал первое…»
«…Интересно, решился бы я на такой шаг, будь это наша, своевременная, если можно так выразиться, разработка? Или свой выбор я сделал еще давным-давно, глядя на искореженную груду металла? И был ли решающим факт «подброшенности» того метеорита с образцами столь удивительных технических достижений… Не знаю… Да и к чему уже думать – пути назад нет, жребий брошен – и как ни назови, а суть от этого не меняется.
Вирус, который оставит после себя только файл с этим текстом, уже распространился на всю сеть лаборатории и на те компьютеры, что к ней подключались в последнее время…
Прощайте.
Обреченный на жизнь»
Автоматику пришлось отключить еще два часа назад – предусмотрительная система не приспособленного для подобных экспериментов корабля так и норовила повернуть назад, всячески мешая бесчисленными предупреждениями об опасности… Впрочем, в пилотировании уже практически не было никакой необходимости – можно просто полностью отключить управление и ждать…
Нечем дышать. Пелена. Мутная пелена. Как под водой… Давит и давит… Глубже и глубже… Ближе и ближе… Что? Смерть?
Черная вода… Точки-искорки – призрачные сигналы от ничего не видящих глаз…
Déjà vu?..
Нет!!!
Сколько же раз? Снова и снова… я забывал… Надежда, всегда должна быть надежда… Я снова забуду? Да? Да. Чтобы… жить…
А в неведомом где и когда разрывается пространство, выпуская из своих недр сплющенный чудовищной гравитацией кусок металла…
15 – 17 июня 2006
14 – 24 октября 2006
12 января – 4 марта 2007
6 – 14 апреля 2007
Отредактировано: Dandelo, 14 Апрель 2007 - 02:37:25
Помощники шерифа
).
мну кажется, что ФИЗИК.....- черезчур., но ..... 
].
(Атропос, брысь!) 
