Солнышко
Ashta 04 дек 2006
- Пап! Ну пааап! Ну покажи!
Неугомонная Алина потянула его за рубашку.
- Покажи, как ты умеешь!
Он смотрел на свои руки. Ей уже семь... Как летит время. Через полгода дочери в школу, и дальше все пойдет своим чередом - она будет расти и взрослеть, готовясь перейти в самостоятельную жизнь и навсегда оторваться от семьи, он - стареть (дрожь ледяной змейкой скользнула по позвоночнику), охладевать к жене, курить по ночам на балконе и с тоской смотреть в небо. С тоской, в которой окончательно утонула надежда.
- Папа!
- Да? - Он повернулся к нахмуренному личику Алины. - Да, дорогая?
- Покажи, как ты можешь! - Хитрые и в то же время наивные, по-детски ясные глаза. - Покажи солнышко!
- Я не могу, Аля. Люди смотрят...
- Нет тут никого! - Она уперла руки в боки. - Все спать пошли. Ну покажииии!
Он перевел взгляд к вечернему небу. На западе все еще тлела тонкая красная полоса, но двор давно опустел, и в далеких домах включали свет. "Да и нам самим уже пора спать... тебе, по крайней мере, дочка".
- Потому что у меня день рожденья, - уточнила Алина и сдула со лба пушистую прядь.
- Один раз. И сразу домой, учти.
- Да, пап!
Он, кряхтя, поднялся с трухлявой скамейки. Проклятое стареющее тело! Было время, еще в самом начале, когда он пытался покончить с собой, чтобы больше не чувствовать этой грязи, облепившей его, этой рыхлой и медленно разлагающейся беспомощности. Естественно, так легко ускользнуть ему не дали, а потом, постепенно, он и сам привык, притерпелся к ограничениям и научился, как укрепить новую оболочку, пусть немного, но усилить ее ограниченные способности. Помогла и пара оставшихся в запасе старых трюков - сущий пустяк перед тем, чем он обладал раньше, но все же...
Алина радостно смеялась, смотря, как ее папа медленно поднимается над асфальтом. Взлетев над крышами гаражей, человек вытянулся в струну - и к нему со всех сторон хлынули синие потоки энергии, заключая тело в кокон.
Он раскинул руки, и ледяной огонь, теперь ярко-голубой, хлестнул по пустырю. В чернеющем небе пылала миниатюрная сверхновая, центром которой был Алинин отец. Когда-то это неземное пламя могло уничтожить полгорода, но сейчас оно было безвредным, и девочка, стоявшая в сияющих лучах, не знала, какую душевную боль причиняет папе, прося его показать "солнышко" - насмешку над его былой силой и былой властью.
Огонь погас. Тяжело дыша, человек опустился на землю. С каждым разом "солнышко", взаправду исчезающие копейки, летающие ложки давались ему все труднее: без энергетической подпитки прежнего тела остатки способностей отмирали.
- Пойдем, малыш.
- Я не малыш! - надулась Аля. - Мне уже семь! И скоро я в школу пойду.
- Ну хорошо. Не малыш. Пойдем.
Они спустились с пригорка и направились домой. У подъезда сидела (отец Алины шепотом выругался) пара старух и судачили про НЛО, которое опять "спускалось людей ловить".
- Вот и во вторник, и во вторник такое же было! Я милицию вызывала, сказала, проверьте - а те посмеялись да ушли. Внук говорит, дескать, я фар испугалась, как будто я дура совсем слепая, фар от планетян не отличу.
- Вот бы Дмитрича забрали, совсем стыд потерял, пьяный ссет в подъезде под дверьми и потом там же валяется.
- Да нужен он им, козел трухлявый. Только хороших людей хватают. Слышала по телевизору, опять мужчина пропал...
Нырнув в подъезд, поднявшись на второй этаж и убедившись, что во дворе их не слышно, человек взял Алину за плечи.
- Слышала, что бабушки говорят? Нельзя. Никаких больше солнышек. Поняла?
Девочка молча кивнула.
Дома его ждали.
- Павел пришел, - кивнула жена в сторону гостиной. - Куда ты дочь опять водил? Все остыло давно.
- Тань, ей нужно побыть с отцом. Скоро в школу пойдет...
- Она и так от тебя не отходит, виснет, как клещ, испортил мне ребенка. Аля, это дядя Паша, поздоровайся.
Изящный, высокий, с бородкой клинышком Павел протянул девочке руку, как взрослой, поздравил и вручил подарок - дорогого коня для Барби, с гнущимися ногами и собственным стойлом. Прокричав "СпасибодядьПаш!", девочка понеслась к себе распаковывать игрушку, а Павел переглянулся с Алининым отцом, и оба ушли в гостиную.
- Я уже не могу. - Человек упал в кресло, закрыл лицо ладонью. - Лучше бы убили.
- Перестань. Ты прекрасно знаешь, что я помочь не могу. У Посредника нет таких прав.
- А у друга? У моего давнего и практически единственного друга этих прав тоже нет?
Павел выглянул в окно.
- К сожалению. Я сам едва не попался под горячую руку. Я тебя уверяю, Разрушитель, ЭТО еще не самое страшное, что могло произойти. У тебя есть деньги, жилье, какая-то уверенность в будущем. Некоторые умирают под забором.
- Да насрать мне на некоторых, знаешь...
- Опять эта гордость? - Павел прошелся по комнате, временами оглядываясь, будто видел ее в первый раз. Остановившись возле стеллажа с книгами, он вытащил одну из них. - "Трудно быть богом". Да уж. Богом-то быть не трудно, а вот перестать...
- Заткнись, а? - Человек подался вперед, словно хотел прыгнуть на Павла. - Твои шуточки меня бесят, прекрасно знаешь. Тебе-то легко.
- Вот тут ты, Разрушитель, ошибаешься. Мне не легко. Мне не верят и постоянно подозревают, что я предам. Еще немного, и меня перестанут терпеть и попросту подставят - а уж в моем случае проверять никто не будет. Вообще-то, я приходил не за этим...
- Да? А я уж подумал, проведать бывшего повелителя, - саркастически усмехнулся отец Алины.
- Уже повелителя, а не друга? Хотя так, пожалуй, вернее... Так вот - я пришел по поводу твоей дочери.
Глаза человека сузились.
- А именно?
- Они знают, что ты не скрываешь себя перед ней. Пока ее круг общения ограничен детьми с улицы, об этом можно не тревожиться. Но, как ты сам замечаешь, девочке скоро в школу. И там могут оказаться нежелательные слушатели. Взрослые слушатели. Приближенные к определенным кругам.
- Ты параноишь.
- Нет. Ты разве сам не подозревал, сколько у Керангоса было гражданских агентов? Всех их Порядок не смог отловить, да и, подозреваю, не сможет вообще. Наверху это прекрасно осознают. И однажды твоя дочь просто не вернется домой. На тебя же, как лишенного сил и попросту бесполезного, внимания никто не обратит. А через несколько земных лет Хаос получит нового Разрушителя.
Человек молчал.
- Ты же понимаешь, что виноват сам. Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, но, поверь, зря. Мне придется защищаться, причем я, в отличие от тебя, не стеснен в выборе оружия.
- Избавь меня от своего общества, урод, - тихо сказал человек. - Делай то, за чем явился, и проваливай. Предатель.
Павел пожал плечами. На полпути к выходу из комнаты он остановился, желая что-то сказать, но взгляд отца Алины остановил его, и Посредник ушел молча.
В доме было тихо.
Человек выждал какое-то время, потом встал, подобрал брошенную Павлом книгу и поставил обратно в стеллаж. Он еще немного помедлил, прежде чем пройти в комнату дочери.
Алина сидела на коврике, как ни в чем ни бывало играя с подарком.
- Дядя Паша уже ушел?
- Да, Аля. А тебе пора мыться и спать. Уже девять. В ночь под день рожденья снятся самые лучшие сны.
- Я сейчас, пап, пять минут.
Через пять минут, растянувшихся на полчаса, Алина, зевая, юркнула под одеяло. Отец сидел у изголовья ее кровати и задумчиво смотрел куда-то в сторону.
- Пап?
- Да?
- Приходил страшный и белый. Как ты рассказывал.
- С крыльями?
- Угу. Он хотел меня схватить. Только я сложила руки вот так и выстрелила.
- А белый?
- Он застыл сразу и рассыпался, весь. Даже следа не осталось.
- Молодец, доча. - Человек обнял Алину. - Молодец.
Он на цыпочках вышел из комнаты девочки и прикрыл за собой дверь. Затем направился на балкон.
Во дворе было темно и тихо. Бывший Разрушитель закурил, смотря на бледную дольку убывающей луны.
Скоро - совсем немного осталось ждать - это тело перестанет выдерживать огненный дух божества, и новая звезда загорится в толще Вселенной, чтобы указывать его дочери путь среди тьмы. Новое, ее собственное, солнышко.
Неугомонная Алина потянула его за рубашку.
- Покажи, как ты умеешь!
Он смотрел на свои руки. Ей уже семь... Как летит время. Через полгода дочери в школу, и дальше все пойдет своим чередом - она будет расти и взрослеть, готовясь перейти в самостоятельную жизнь и навсегда оторваться от семьи, он - стареть (дрожь ледяной змейкой скользнула по позвоночнику), охладевать к жене, курить по ночам на балконе и с тоской смотреть в небо. С тоской, в которой окончательно утонула надежда.
- Папа!
- Да? - Он повернулся к нахмуренному личику Алины. - Да, дорогая?
- Покажи, как ты можешь! - Хитрые и в то же время наивные, по-детски ясные глаза. - Покажи солнышко!
- Я не могу, Аля. Люди смотрят...
- Нет тут никого! - Она уперла руки в боки. - Все спать пошли. Ну покажииии!
Он перевел взгляд к вечернему небу. На западе все еще тлела тонкая красная полоса, но двор давно опустел, и в далеких домах включали свет. "Да и нам самим уже пора спать... тебе, по крайней мере, дочка".
- Потому что у меня день рожденья, - уточнила Алина и сдула со лба пушистую прядь.
- Один раз. И сразу домой, учти.
- Да, пап!
Он, кряхтя, поднялся с трухлявой скамейки. Проклятое стареющее тело! Было время, еще в самом начале, когда он пытался покончить с собой, чтобы больше не чувствовать этой грязи, облепившей его, этой рыхлой и медленно разлагающейся беспомощности. Естественно, так легко ускользнуть ему не дали, а потом, постепенно, он и сам привык, притерпелся к ограничениям и научился, как укрепить новую оболочку, пусть немного, но усилить ее ограниченные способности. Помогла и пара оставшихся в запасе старых трюков - сущий пустяк перед тем, чем он обладал раньше, но все же...
Алина радостно смеялась, смотря, как ее папа медленно поднимается над асфальтом. Взлетев над крышами гаражей, человек вытянулся в струну - и к нему со всех сторон хлынули синие потоки энергии, заключая тело в кокон.
Он раскинул руки, и ледяной огонь, теперь ярко-голубой, хлестнул по пустырю. В чернеющем небе пылала миниатюрная сверхновая, центром которой был Алинин отец. Когда-то это неземное пламя могло уничтожить полгорода, но сейчас оно было безвредным, и девочка, стоявшая в сияющих лучах, не знала, какую душевную боль причиняет папе, прося его показать "солнышко" - насмешку над его былой силой и былой властью.
Огонь погас. Тяжело дыша, человек опустился на землю. С каждым разом "солнышко", взаправду исчезающие копейки, летающие ложки давались ему все труднее: без энергетической подпитки прежнего тела остатки способностей отмирали.
- Пойдем, малыш.
- Я не малыш! - надулась Аля. - Мне уже семь! И скоро я в школу пойду.
- Ну хорошо. Не малыш. Пойдем.
Они спустились с пригорка и направились домой. У подъезда сидела (отец Алины шепотом выругался) пара старух и судачили про НЛО, которое опять "спускалось людей ловить".
- Вот и во вторник, и во вторник такое же было! Я милицию вызывала, сказала, проверьте - а те посмеялись да ушли. Внук говорит, дескать, я фар испугалась, как будто я дура совсем слепая, фар от планетян не отличу.
- Вот бы Дмитрича забрали, совсем стыд потерял, пьяный ссет в подъезде под дверьми и потом там же валяется.
- Да нужен он им, козел трухлявый. Только хороших людей хватают. Слышала по телевизору, опять мужчина пропал...
Нырнув в подъезд, поднявшись на второй этаж и убедившись, что во дворе их не слышно, человек взял Алину за плечи.
- Слышала, что бабушки говорят? Нельзя. Никаких больше солнышек. Поняла?
Девочка молча кивнула.
Дома его ждали.
- Павел пришел, - кивнула жена в сторону гостиной. - Куда ты дочь опять водил? Все остыло давно.
- Тань, ей нужно побыть с отцом. Скоро в школу пойдет...
- Она и так от тебя не отходит, виснет, как клещ, испортил мне ребенка. Аля, это дядя Паша, поздоровайся.
Изящный, высокий, с бородкой клинышком Павел протянул девочке руку, как взрослой, поздравил и вручил подарок - дорогого коня для Барби, с гнущимися ногами и собственным стойлом. Прокричав "СпасибодядьПаш!", девочка понеслась к себе распаковывать игрушку, а Павел переглянулся с Алининым отцом, и оба ушли в гостиную.
- Я уже не могу. - Человек упал в кресло, закрыл лицо ладонью. - Лучше бы убили.
- Перестань. Ты прекрасно знаешь, что я помочь не могу. У Посредника нет таких прав.
- А у друга? У моего давнего и практически единственного друга этих прав тоже нет?
Павел выглянул в окно.
- К сожалению. Я сам едва не попался под горячую руку. Я тебя уверяю, Разрушитель, ЭТО еще не самое страшное, что могло произойти. У тебя есть деньги, жилье, какая-то уверенность в будущем. Некоторые умирают под забором.
- Да насрать мне на некоторых, знаешь...
- Опять эта гордость? - Павел прошелся по комнате, временами оглядываясь, будто видел ее в первый раз. Остановившись возле стеллажа с книгами, он вытащил одну из них. - "Трудно быть богом". Да уж. Богом-то быть не трудно, а вот перестать...
- Заткнись, а? - Человек подался вперед, словно хотел прыгнуть на Павла. - Твои шуточки меня бесят, прекрасно знаешь. Тебе-то легко.
- Вот тут ты, Разрушитель, ошибаешься. Мне не легко. Мне не верят и постоянно подозревают, что я предам. Еще немного, и меня перестанут терпеть и попросту подставят - а уж в моем случае проверять никто не будет. Вообще-то, я приходил не за этим...
- Да? А я уж подумал, проведать бывшего повелителя, - саркастически усмехнулся отец Алины.
- Уже повелителя, а не друга? Хотя так, пожалуй, вернее... Так вот - я пришел по поводу твоей дочери.
Глаза человека сузились.
- А именно?
- Они знают, что ты не скрываешь себя перед ней. Пока ее круг общения ограничен детьми с улицы, об этом можно не тревожиться. Но, как ты сам замечаешь, девочке скоро в школу. И там могут оказаться нежелательные слушатели. Взрослые слушатели. Приближенные к определенным кругам.
- Ты параноишь.
- Нет. Ты разве сам не подозревал, сколько у Керангоса было гражданских агентов? Всех их Порядок не смог отловить, да и, подозреваю, не сможет вообще. Наверху это прекрасно осознают. И однажды твоя дочь просто не вернется домой. На тебя же, как лишенного сил и попросту бесполезного, внимания никто не обратит. А через несколько земных лет Хаос получит нового Разрушителя.
Человек молчал.
- Ты же понимаешь, что виноват сам. Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, но, поверь, зря. Мне придется защищаться, причем я, в отличие от тебя, не стеснен в выборе оружия.
- Избавь меня от своего общества, урод, - тихо сказал человек. - Делай то, за чем явился, и проваливай. Предатель.
Павел пожал плечами. На полпути к выходу из комнаты он остановился, желая что-то сказать, но взгляд отца Алины остановил его, и Посредник ушел молча.
В доме было тихо.
Человек выждал какое-то время, потом встал, подобрал брошенную Павлом книгу и поставил обратно в стеллаж. Он еще немного помедлил, прежде чем пройти в комнату дочери.
Алина сидела на коврике, как ни в чем ни бывало играя с подарком.
- Дядя Паша уже ушел?
- Да, Аля. А тебе пора мыться и спать. Уже девять. В ночь под день рожденья снятся самые лучшие сны.
- Я сейчас, пап, пять минут.
Через пять минут, растянувшихся на полчаса, Алина, зевая, юркнула под одеяло. Отец сидел у изголовья ее кровати и задумчиво смотрел куда-то в сторону.
- Пап?
- Да?
- Приходил страшный и белый. Как ты рассказывал.
- С крыльями?
- Угу. Он хотел меня схватить. Только я сложила руки вот так и выстрелила.
- А белый?
- Он застыл сразу и рассыпался, весь. Даже следа не осталось.
- Молодец, доча. - Человек обнял Алину. - Молодец.
Он на цыпочках вышел из комнаты девочки и прикрыл за собой дверь. Затем направился на балкон.
Во дворе было темно и тихо. Бывший Разрушитель закурил, смотря на бледную дольку убывающей луны.
Скоро - совсем немного осталось ждать - это тело перестанет выдерживать огненный дух божества, и новая звезда загорится в толще Вселенной, чтобы указывать его дочери путь среди тьмы. Новое, ее собственное, солнышко.
alena 04 дек 2006
А ну тебя, Ашта, в баню!!! Ты во мне точно комплекс неполноценности разовьешь! Уже начинаю подло завидовать!!!!!
(Молодчина!!!!!!!!!!!!! )
(Молодчина!!!!!!!!!!!!! )
Ashta 04 дек 2006
Нет, ну ни фига ж себе! Я тут халтурю, покорно жду критеги, а ко мне опять приходят поклонники и раздувают мое ЧСВ!
Спасибо, конечно, но я уже пугаюсь сплошных похвал
Спасибо, конечно, но я уже пугаюсь сплошных похвал
Тьма 04 дек 2006
Ashta
классно, мне понравилось!
даже вообще ляпов нинашел...
Стругацкие в тему пришлись
А вообще напомнило (у меня дикий ассоциативны ряд ) Лукьяненко, Стругацких, Перумова...
Молодец!
классно, мне понравилось!
даже вообще ляпов нинашел...
Стругацкие в тему пришлись
А вообще напомнило (у меня дикий ассоциативны ряд ) Лукьяненко, Стругацких, Перумова...
Молодец!
alena 05 дек 2006
Критеги она ждет.... Пора уже в издательства податься! У тебя ведь наверняка есть труд "всей жизни"?
Ashta 05 дек 2006
Труд есть, но только в голове. У меня в лжурнале по тэгу "Тхин" описывается прорабатываемая аж с 2003 года вселенная, которую я очень хорошо могу себе представить, а вот вынести на бумагу - хренушки. Вот бы печатную машинку, как в "Томминокерах"...
Так что остается мне писать короткие рассказики на форумАх. Да и все равно у нас в городе издавать практически негде.
Так что остается мне писать короткие рассказики на форумАх. Да и все равно у нас в городе издавать практически негде.
Тьма 05 дек 2006
Не, ну так не пойдет... надо не лениться - писать, а что издаваться негде... пробиться ведь можно и в московкие издательства...
Ashta 05 дек 2006
Как мне пробиться туда через 9000 километров? А ехать в этувашу маскьву - увольте, люди
Да и потом - вы что, смеетесь, народ? Мне еще графоманить и графоманить до чего-то приличного, а уже издаваться советуют.
Отредактировано: Ashta, 05 Декабрь 2006 - 12:00:08
Да и потом - вы что, смеетесь, народ? Мне еще графоманить и графоманить до чего-то приличного, а уже издаваться советуют.
Отредактировано: Ashta, 05 Декабрь 2006 - 12:00:08
alena 05 дек 2006
Не скромнись, Ашта!
Я на досуге посмотрела в книжном магазине книжонки на той полке, к которой я обычно не подхожу...( Модное новье называется...) Так вот, там - действительно графоманы...
Я на досуге посмотрела в книжном магазине книжонки на той полке, к которой я обычно не подхожу...( Модное новье называется...) Так вот, там - действительно графоманы...
Ashta 05 дек 2006
Да я и не "скромнюсь" - нет у Ашты такой функции, кокетничать Дело в том, что книжки из модного говья новья я не читаю, так что не знаю тамошних веяний, а если себя сравнивать с хорошими писателями, или хотя бы с талантливыми "сетераторами" - вроде того же Лейта, ссылки на которого Вагабонд постит - мне еще учицца и учицца, и еще раз учицца.
А если ориентироваться на макулатуру, проплаченную и пропеаренную графоманами - застопорюсь в развитии.
А если ориентироваться на макулатуру, проплаченную и пропеаренную графоманами - застопорюсь в развитии.
alena 05 дек 2006
Ладно, уговорила...Двигай себе памятник нерукотворный...
А людям читать нечего...
А людям читать нечего...
R.F. 13 дек 2006
Мою дочку зовут Алина. Через год ей будет семь. Что ещё могу добавить? Просто тронут. Атмосфера тоски по утраченной свободе, которой полон рассказ... щиплет глаза.
Ashta 14 дек 2006
Цитата
Мою дочку зовут Алина. Через год ей будет семь.
Цитата
Атмосфера тоски по утраченной свободе, которой полон рассказ... щиплет глаза.
Спасибо.
R.F. 14 дек 2006
Цитата
Цитата
Мою дочку зовут Алина. Через год ей будет семь.