Если друг - то навсегда.
Не стесняйся, не робей:
Заводи себе друзей!
Пока этот детский стишок попсовой мелодией сидел в голове, рабочий день тянулся как лента из рукава фокусника. Так же долго и одноцветно.
И только когда менеджер старшего звена Иголкин объявил перекур, я почувствовал себя чуть легче; покинул ПК, на экране которого горела запутанная таблица финансового отчета, и пошел на улицу.
Там - центр города. Хмурый пыльный день. Толпы прохожих. Еще молодой, без двадцати пяти лет, я сел на скамью. Огляделся; позволил себе чуть-чуть, на пределе желаний, отпустить галстук и расслабиться под тенью высокого дерева, чьи листья всего лишь аура в тяжелом августовском воздухе, наполненном выхлопами.
Достал Винстона, закурил.
- Что, Илья, фин-отчет замучил? - послышался мягкий голос Рыбченкова (вечно заискивающего у начальства мудачка). – Или может еще чего приключилось?
- Отвянь, - бросил я.
- Нет! Не подумай, - встрепенулся Рыбченков, - мне, правда, интересно.
Я выпустил струйку дыма.
- Контора достала. Доработать бы еще месяцок до зарплаты, а потом сведу концы с концами - уеду отсюдова на историческую родину.
- Хм, изволишь сказать в… Нью-Йорк? - достал Парламент Рыбченков (он всегда курит эту дрянь). – Зажигалочка есть?
- Изволю, - достал зажигалку я.
- Правильно, Илья! – кивнул он, подкуриваясь. – Валить надо отсюда к чертовой матери! За бугор то есть. - Коллега затянулся. - Только вот вопрос: кто ж это тебе так радушно поможет? С визой в частности.
Я кинул докуренную сигарету в бачок «Мы за чистый Гобеленовый город!» и твердо посмотрел на Рыбченкова.
- У меня дальновидные знакомые есть. Они помогут.
***
Ехал с работы домой. Опасаясь расплодившихся в городе гаишников, плелся на 60-ти километрах. Однако, не смотря на это, умудрился попасть в нелепую ситуацию как в глупых анекдотах. Протаранил своими замызганными жигулями новенький «шестисотый» с блатным номерным знаком «666».
- Ну, как решим проблему? – озабочено подвалили братки. - По хорошему, или плохому?
- По-хорошему, - ответил я.
- И где залог ее решения? - почесал свое бочковидное пузо главный из братков
- Ну, у меня есть связи, - недолго думая ответил я, - есть товарищи. Поверьте, пацаны, я в долгу не останусь.
- Богатые, товарищи то? - прищурился Главный Браток.
Я кивнул:
- Не то слово.
***
Оставив помятое, но все же работоспособное жигули на стоянке и расплатившись за день вперед, я направился вдоль по 7-ой Гобеленовой.
Минуя парк, свернул на Роучевскую; оттуда вышел к 1-й Советской. Панельный дом номер №33 покрашенный в белыо-запятнанный цвет, сразу кинулся в глаза. Миновав привычную для аборигенов брань (Мартыновская опять чего-то не поделила с сыном), поднялся на третий этаж и громко постучал. Она открыла не сразу. Она – это Наталья Забродская. Наташенька. Невеста моя.
- Привет! - поздоровался я.
- Здравствуй, - промолвила она. – Я тут подумала и решила…
- Давай в доме.
Она сжала губы.
- Проходи.
Зашел. Налив мне кружку крепкого зеленого чая, Наташа расположилась за столом. Я сел рядом.
- Что стряслось? - встревожено посмотрел на нее. - Ты по поводу этого?
Она помолчала, подбирая слова.
- Да. Ребенка надо оставить. Ильюш, пойми: я не могу убить его!
Я глотнул чая. Горячий терпкий напиток ошпарил горло и встал в животе болезненным комом.
- Понимаю. Знаешь я тут тоже подумал и…
- И?
- Решил что действительно не надо. Давай оставим нашего мальчика, - я сделал паузу. - Но при условии, если назовем Петром. Окей?
- Хо… хорошо… - выронила из рук кружку подруга, - так и назовем. Но ты… ты не шутишь?
- Нет, - сделал я глоток чая. - Конечно, нет. Честное слово!
Губы Наташи расплылись в дрожащей улыбке. Инцидент был исчерпан.
- Отчего ты так изменил свое мнение? - прикоснулась она к моей руке. - Неужели беседовал с отцом?
- Нет, - невольно отдернул руку я, - просто в моей жизни появились друзья. Настоящие друзья. Преданные.
***
Счастливый и усталый я пришел домой к полуночи. Открыв коробочку, подбросил черепашкам-Ниндзя свежий корм. Сегодня он состоял исключительно из моркови. Черепашек было как в мультике - четверо: Донателло, Рафаэль, Микеланджело и Маленькое Чмо. Последнего так прозвал, потому что забыл четвертое имя, а пересматривать «Черепашек» ленился.
Но зато я любил их больше чем Наташу. И в знак этого возвышенного чувства поглаживал по панцирям и нежно целовал.
- Донателло, Рафаэль, Микеланджело, Маленькое Чмо, - готовый расплакаться, шептал я, - вы мои настоящие друзья! Вы! Не то, что эти циничные злые люди, стремящиеся обидеть или склонить в свою сторону. Вы – не такие как они! Не как Наташа с ее ребенком и крикливыми родителями, не как братки с их долбаной стрелкой, не как этот мудакоподобный любимец начальства Рыбченков…
Черепашки, вытягивая шеи, одобрительно жевали морковку, а я тыльной стороной ладони утирал слезы.
- Я люблю вас парни. Вы воистину богаты, хотя и сами об этом не подозреваете. Вы богаты духовно, понимаете! А это… это для меня бесценно. Что ты сказал Донателло?.. Я должен их всех убить!?
- ДА! – загробным голосом проревел Донателло. – Ты должен УБИТЬ ИХ ВСЕХ! ПОКРОМСАТЬ ЭТИХ ПОДОНКОВ НА МАЛЕНЬКИЕ КУСОЧКИ, А ПОТОМ ЗАЖАРИТЬ ПО ЧАСТЯМ В МИКРОВОЛНОВКЕ И СЪЕСТЬ! СЪЕСТЬ! СЪЕ-Е-Е-ЕСТЬ!!!
Отредактировано: Enigmatik, 12 Май 2007 - 18:49:34