0
(внимание, прилично псевдонаучной хвонтастики, смеяться - можно
)The Tale Of...
В космосе невозможно провести границу - нет четкой линии, отделяющей обжитые зоны от Периферии, но сектор, в котором дрейфовала капсула, судя по всему, находился далеко за Пределом. Мини-карта Ойны не работала. Женщина безвольно опустила руку, нажимая средним и безымянным пальцами на ладонь, чтобы погас браслет с голограммой, и, словно очнувшись от безразличности шока, глухо заплакала, подтягивая колени к груди. Позади ей вторил проснувшийся ребенок.
- Помолчи, милый... Я...
Мальчик продолжал кричать. Ойна почему-то подумала, слышен ли крик за пределами их железной тюрьмы, и кому слышен, и эта абсурдная мысль сжала горло матери ватной, влажной лапой; хотелось плакать, но слез не было, будто кто-то невидимый их высосал, оставив сухими воспаленные веки.
Она спрятала лицо в ладонях; кончики пальцев холодили горячий лоб. Сестры - конечно, они, и эта проклятая баба-старпом, сующая свой нос в каждый угол станции. Люди, завидовавшие молодой простушке с Процийона достаточно, чтобы не полениться, нанять хакера, перехватить сообщение капитану о рождении его сына и заменить его на свое, в котором говорилось, что ребенок родился лунным мутантом, даже присовокупив к этому тщательно сфабрикованные фотографии. Несмотря на то, что эпидемия схлынула стандартных полгода назад, то и дело вспыхивали новые очаги, причем предотвратить их появление было невозможно.
Лучше бы он действительно отдал приказ об аннигиляции, как поступали со всеми жертвами эпидемии, пока макровирус не распространился дальше. Но Ойна понимала, что ее муж не мог так поступить с любимой женщиной и новорожденным сыном, даже если они были носителями - потому-то сейчас двухместная капсула и была обречена дрейфовать в неисследованном пространстве.
Она расстегнула рукав костюма, закатала плотную ткань и вытащила из-под нижнего слоя подкладки два мини-шприца. Сорок часов сна - за это время капсула должна успеть врезаться в астероид или сгореть в атмосфере какой-нибудь необитаемой планеты.
- Мы ничего не почувствуем, - прошептала Ойна, поворачиваясь к сыну...
...Ойна очнулась в мигающе красной темноте. "Это что, ад?" - забилась в голове мысль, как бабочка в пустой коробке. Женщина проморгалась, потерла глаза, и красная тьма расслоилась. Она по-прежнему была в капсуле, но на этот раз дисплей был черен, только молча вспыхивала тревога - сирены на капсулы не ставили.
Ойна повернулась, смутно осознавая, что ремень безопасности порван, и осторожно протянула руки в поисках ребенка. Тот все еще мирно спал на сиденье, в перекрестье ремней; мать облегченно выдохнула, и слезы наконец хлынули фонтаном, слезы радости: они были живы, живы!
Ойна наклонилась к примитивному пульту капсулы, но кнопки, хоть и почти не поврежденные, не реагировали.
"Если механизмы вышли из строя, то и искусственная гравитация тоже. Невесомости нет, значит, мы на поверхности. Звездные Молнии, это... Если... Если бы только... Но другого выбора нет - кислород, скорее всего, на исходе..."
Женщина попыталась дотянуться до люка, но что-то мешало, давя ногу. Ойна дернулась, и боль, пробивавшаяся в плоть, пока уходило отупляющее действие снотворного, взорвалась, словно внезапно распахнулись багрово-лиловые лепестки хищного цветка. Ойна рванулась, бездумно, как попавшее в капкан животное, что-то в темноте грохнуло, боль электрически хлестнула от лодыжки до бедра, а женщина, потеряв равновесие, ударилась лбом о сиденье.
Тонко-тонко заплакал сын, проснувшись от шума.
Переводя дыхание, Ойна медленно подтянула ногу, и, стиснув зубы, снова потянулась к люку. Пальцы нашарили защелку, повернули, потянули на себя. Покореженная крышка отошла, с визгом скребя по обшивке, Ойну ослепил свет, и она почувствовала... легкое дуновение ветра.
Смеясь, плача, что-то полусумасшедше крича, она спешно расстегнула ремни на сиденье сына, и, взяв ребенка на руки, моргая и щурясь - после красно-черной тьмы от света хотелось чихать - осторожно выглянула наружу.
Из мятой, обгоревшей, порвавшейся от удара о землю, но чудом сохранившей свое содержимое капсулы выбралась женщина в бело-красном костюме работника космической станции SK-39, придерживающая одной рукой младенца. По ее левой ноге текла кровь, ткань висела лохмотьями, лепясь к куску оторванной кожи, но женщина этого не замечала. Она улыбалась, всхлипывая, запрокинула голову к ослепляющему оранжевому солнцу, и упала на колени в трубчатую траву неизвестной ей планеты, шепча молитву Громовнику.
22 года спустя
Пространство раскрылось вертикальной фиолетовой пастью, и Врата выбросили из туннеля перехода в хищный мрак Периферии, один за другим, два корабля - серебристый одноместный челнок с опознавательными знаками Сообщества и гонящийся за ним черный бот-истребитель.
Неспособному маневрировать в безвоздушном пространстве челноку оставалось полагаться на скорость и противолазерные щиты; впрочем, его пилот не зря рассчитывал координаты. Переключив вектор направления, он поменял щиты, входя в атмосферу планеты. Oбретающий видимость в воздухе лазер прошел совсем рядом. Бот тоже включил щит и сменил программу маневрирования; взревели двигатели, неутомимый робот продолжил преследование. Он выпустил наводящиеся ракеты, но пилот челнока был к этому готов, и обе поразили ложные цели.
Тем временем на земле с раскрытым ртом следил за воздушным боем обитатель планеты. Он был одет в грубое подобие одежды из шкур местных животных, но не был похож на дикаря - светлые волосы, черты лица, которые вполне можно было назвать благородными. Костяной нож выпал из его руки, глаза были расширены - не от страха, а скорее от изумления. Не отрываясь от зрелища, он неуклюже сгреб оружие и сделал несколько шагов вперед по влажному прибрежному песку.
Челнок снизился к воде, то же самое сделал и бот. Последний приближался, готовясь открыть огонь из пушки, но пилот челнока, зная медлительность ботов по сравнению с людьми, внезапно врубил форсаж и резким маневром ушел в сторону, едва разминувшись с высоким, торчащим из воды, как клык динозавра, рифом, в который врезался черный истребитель бота. Горящие обломки рухнули в океан.
Серебристая, с изящными обводами, машина села на берег; под брюхом челнока включились подушки антиграва. Люк раскрылся, и на песок выскочила изящная фигура в светлом комбинезоне.
Светловолосый настороженно отступил, сжимая в руке нож. К удивлению на его лице теперь прибавился страх. Пилотом оказалась молодая, статная девушка с песочными волосами; она вскинула голову, и солнце сверкнуло на тонком обруче из белого металла, охватывающем ее лоб. Увидев "дикаря", она нахмурилась и поднесла ко рту портативный переводчик:
- Do not fear me, I'm your friend. What's your name? I am Swan, Emma Swan.
Отредактировано: Ashta, 26 Июнь 2006 - 12:51:39
У меня, например, от жары мозги давно плавленные...
Помощники шерифа
)
А богатырями кто будут - робокопы или терминаторы? 
