Стивен Кинг.ру - Творчество Стивена Кинга - Форум

Еще темно, горит торшер,
По одеялу ходит кошка.
Мужчина смотрит на часы,
идет на кухню, там включает
плиту, потом минуты две
он ищет белую кастрюлю.
Горит плита, и пахнет рыбой
На темной предрассветной кухне.
Он кормит кошку, подпирает
газетой дверь, ложится спать.
И к женщине с курносой грудью
без исключения ко всей
лицом пытается прижаться.
Ему семнадцать лет, и кошка
штурмует утреннюю дверь.

Анна Логвинова

Иван Давыдов

Я не знаю, девица, куда все катится,
И не знаю, девица, куда мне деться.
Где у всех богородица, - у нас каракатица,
Лучше не видеть ее младенца.

Это хорошее место, девица:
Здесь вообще не надо надеяться.
Просто смотришь, как век заменяет век,
А снег падает в снег.

Так что, девица, сядем под деревце,
И станем дарить зверям имена.
А когда все это куда-нибудь денется,
Ты родишь другого меня.

В такую же смерть - другого меня.

этот район построили пленные марсиане
поэтому с высоты собачьего полета
он выглядит словно ухо
иногда сюда забредает мужик
который что-то кричит оксане
но зато здесь весной сухо
и осенью тоже сухо
в общем
по-моему
это хорошее место
короче
видите как художественно
отслаивается краска
и если раньше жизнь ваша
была не очень
то здесь она тоже
не будет сказкой

Александр Самойлов

Как я мог забыть!

Кассирша ласково твердила:
— Зайдите, миленький, в барак,
Там вам покажут крокодила,
Там ползает японский рак.—
Но вдруг завыла дико пума,
Как будто грешники в аду,
И, озираяся угрюмо,
Сказал я тихо: «Не пойду!
Зачем искать зверей опасных,
Ревущих из багровой мглы,
Когда на вывесках прекрасных
Они так кротки и милы?»


Михаил Кузмин

Против вечного мрака бессильна волшебная марка.
Обивая пороги, сшибая ограды, встревая в углы,
Батальоны желают огня, фейерверка, подарка
Пионерия просит пизды у голимой урлы.

Позабудем о тех, кто почил в развороченных норах
На своих помидорах, а хочется в нос или в глаз
Если кто пидорас, то и место ему в уроборах
А не жить среди нас, повторяю - не жить среди нас

Если каждую ночь горевать о потерянном рае
Если каждые две-три минуты пенять на судьбу
Отвернется судьба и в далекую степь ухромает
И сосед позабудет, что ты его видел в гробу

Приходи на матрас, мы попробуем вспомнить, как было
Мы попробуем ту ситуацию восстановить
Мы попробуем вспомнить, о чем говорила кобыла
В деловитом бреду жеребенка пытаясь ловить

Жеребьевка закончена, будет на улице праздник
Затрещат перепонки от грома дешевых шутих
Если ты не утих как безрогой козы безобразник -
Как пить дать попадешь в отделенье, в историю, в стих

***

Свобода стала роком
Свобода стала раком
И вот, забытый Богом,
Скитайся по клоакам
С осыпавшимся маком
В опущенной руке
И Джеком Керуаком
В потертом рюкзаке

1986

ОЛЬГА РОДИОНОВА

* * *
Прилетят коноплянки летом клевать плетень —
Не сыскать младенца ли, лебедя в лебеде...
Дураку с утра на конюшне дадут плетей,
А тебя, царевна, утопят ночью в святой воде.

Желт аир, а кипрей пурпурен, репейник ал.
Ветер травы треплет, толкает, как бес в ребро.
Не проскачут, звеня доспехом, ни гунн, ни галл,
Чтоб украсть твое последнее серебро.

Трень да брень, серебрень-бубенчики, спи, душа.
Вот придет дурачок на берег, достанет нож,
Срежет дудочку из прибрежного камыша,
Дунет — ты вдохнешь. Дунет — ты споешь:

люли люли люблю малина зову зову
спит виллиса цветет мелисса иди иди
упади в траву упади в траву упади
И тогда дурак упадет, упадет в траву.

2005

* * *

Мы так давно не дети, и луна
Лежит пятном на лаковом паркете.
И жизнь видна из тёмного окна.
И мы не дети.

Зима, зима, и скромные дары,
И золотые тонкие осколки,
И жизнь светла, как новые шары
На нашей ёлке.

Как золотые шкурки на снегу,
Как шкурки лис на мамином жакете,
Как звёзд картон, как нежность на бегу,
Как – мы не дети.

Уткнуться лбом в желанное тепло,
В кафтан, пропахший пылью театральной,
И видеть жизнь в узорное стекло –
Большой и дальней.

Большой и тёплой – с папиных колен,
Сияющей уже в мечтах о лете...
Мой новогодний сон, мой дом, мой плен,
Где мы – не дети,

Где ничего, любимый, никогда –
Под ватой свежевыпавшего снега...
И лишь твоя картонная звезда
Сияет с неба.

я поэзию не люблю - я ее не понимаю
Отредактировано: Newlander, 21 Сентябрь 2018 - 05:01:24

женщина, сжигающая одежду

сожги меня здесь, где была театральная сцена,
здесь, у залива тхунчхун, в самом сердце.
дождь будет завтра стучать, поминая усопших.
только вчера я смотрел на тебя, видел ямочки щек и вытягивал шею,
только сегодня уже не смогу улететь через море,
тело одно разыскать среди тысяч подобий.
ночью огонь бушевал, когда войско покинуло лагерь,
белые птицы кричат над глубокой речною долиной,
яблоня цвет разбросала, актеры лишаются грима,
платье промокло насквозь, рукава холодны, как луна.
в море огня, где сжимается мир до рыбацкой деревни,
кто-то встречает, прощается, кто-то рисует кулисы,
все декорации нашего мира, что завтра сгорят.
зеркало держит она, словно хочет со сцены увидеть:
пение, выстрелы, взрывы, любовь - посмотри, посмотри,
как он одежду сменил и остался со старым лицом.
камни ношу, строю дом для души, как подставку для праха,
там самолёты садятся, взлетают, твой мир ещё жив,
горестный, голый, оставшийся, ровный и светлый.


Лю Вайтун (перевод Н.Звягинцева)

Телевизор, накрытый бежевым покрывалом,
Пульт, замотанный в полиэтиленовый пакет,
Времени мало
Времени мало
А вот его уже вовсе нет.

Мам, я отвлеклась тут, ты что-то сказала?
Суп из тарелки пролился, остался след.
Времени мало,
Мало
Мало
Отвлеклась на минуту, а мамы нет.

Не занимай телефон интернетом, почему на полу одеяло?
Все остывает, в третий разогревать обед
я не буду,
Мало
Мало
Мало
Мало времени,
А иногда вовсе нет.

В серванте храпит хрусталь, потеряла
Ту фотографию, где ты в белой вет-
ровке, и устало
Улыбаешься фотографу: «ну, привет»

Ты там по-особому красивая, из журнала
Будто, так мягко ложится свет.
Скажи, ты тогда знала, что мало
Времени?

Динара Расулева "Время"

***

Облако зашедшее за облако
жизнь свою попробуй удержи
талой ртутью утреннего столбика
растекаясь в грязь под гаражи

расцелованы прилюдно бублики
разыгрался чёрный кобелёк
пусть звенит на радость гиблой публике
серебристой речью кошелёк

но на грех всё грезишь про загробное
циником глядишь на ремесло
так легко взойти на место лобное
чтоб опять куда-то понесло

так светло на площади покатое
не метлой умытое окно
ты не жизнь а пятое-десятое
клятое-проклятое кино

так тепло приглядываясь к имени
терпкому и кислому на вкус
слепо выдохнуть: о да веди меня
пёс Анубис больше не боюсь

Алексей Прокопьев

***

Так странно дни менялись за окном, что мы начала их не замечали, и на пол вилка падала случайно, но женщина в другой стучалась дом, стекало время, превращаясь в лёд, нам оставляя линии и грани, да ёлок облетевших хоровод, и новых лет неясное мерцанье.

Так странно проходили дни, и свет перетекал неслышно в тень и шёпот, и в доме шаг любой, и даже шорох был слышен так, как будто нас здесь нет, как будто дом навеки опустел, и началась немая пантомима, и мы всего лишь краски на холсте, живущие неявно и незримо.

Так странно уходили дни в закат, не оставляя строчки или слова, как будто это был всего лишь повод для нашего движенья наугад, как будто кто-то лист перевернёт, и всё, что где-то спрятано – вернётся, как будто завтра снова выйдет солнце, и жизнь начнётся, оттолкнувшись от.

Мария Махова