Warning: Missing argument 3 for GetSources(), called in /var/www/u1238823/data/www/stephenking.ru/fanfics/index.php on line 743 and defined in /var/www/u1238823/data/www/stephenking.ru/fanfics/index.php on line 351
Дмитрий Тиманович. Дар - Фэнфики - Стивен Кинг.ру - Творчество Стивена Кинга
Стивен Кинг.ру - Фэнфики
а знаете ли вы, что…

Стивен КингКраткая история жизни Стивена Кинга, информация о его увлечениях, почтовый адрес офиса, а также история его литературного псевдонима, Ричарда Бахмана, доступна в разделе "Биография".

цитата
Ноги двигались, а сами они - нет. Вишневые огоньки сигарет, вспышки фотоаппаратов, бенгальские огни можно было принять за звезды, составляющие странные, очень низкие зловещие созвездия, протянувшиеся вдоль дороги, и удаляющиеся в никуда...
Стивен Кинг. "Долгая прогулка"
Дмитрий Тиманович
"Дар"
2008
Страница: 1 2 3  < предыдущая | следующая >

я ален, сын кристофера. сегодня я умру.

…сон ускользает, тает, как туманная дымка, скоро я забуду его. я стою перед зеркалом и
вижу своё отражение, тёмное лицо, волосы, чёрные как смоль; мой потусторонний
двойник смотрит на меня с насмешкой из мутной алебастровой бездны. в ней я читаю
свою судьбу, слова рдеют, как угли, обжигая разум, двойник беззвучно смеётся, и - что
страшнее всего - лицо его начинает плыть, изменяться, сквозь мои черты проглядывают
роланд и катберт с мёртвыми глазами, зеркало лопается, как мыльный пузырь, я
закрываю лицо руками и -

просыпаюсь.

Я лежу в темноте, до рассвета ещё полчаса. Мы встали на постой на небольшом хуторе;
местные фермеры неохотно пускают к себе, чуют, куда дует ветер, заставить же мы их не
можем, мы - последние из Гилеада. Люди Фарсона повсюду, разведчики говорят, что до
них день пути. Они медленно, но верно гонят нас к морю, сжимая в тиски; иногда - уже
совсем редко - я не могу понять, как же это случилось.

***

Я лежу и вспоминаю Меджис, высокую траву на Спуске, самокрутки, от которых саднило
горло, бойню в пустоши под Демонической Луной и вой червоточины; я вспоминаю тот
день, когда Роланд стал чужим. На время я потерял его в вечной ночи тодэша, в розовом
вихре, в забвении, таящем смерть. А когда нашёл, вместо друга осталась лишь оболочка,
пустой глиняный кувшин, давший трещину. Но мы были юны, и горечь поражений
последних лет ещё не смыла вкус первой победы с наших губ. Мы разбили врага и
захватили кристалл; и на пути домой, в сияющий, нетронутый тлением Гилеад, мы
уповали на знание старших и молились богам.

Всё обошлось, Роланд вернулся, но не весь: часть него растворилась в вихре, а сердце его
теперь принадлежало Башне. Впрочем, это было неважно, мы любили его и делили с ним
кхеф, как прежде.

Потом был бал, выстрелы и смерть. Злая старуха ка, скажете вы? И да, и нет. Только
потеряв всё, что имел, можно полностью отдать себя Башне. Или сломаться, как сухой
камыш на ледяном ветру, но это не про стрелка. Роланд отдалился от нас, хотя внешне
почти не изменился; только глубже залегли складки в углах рта, да в глазах стало меньше
синевы.

А с востока на Гилеад надвигалась лавина, несущая огонь и кровь, феоды сгорали в
пламени войны, как спички, хаос нарастал. Машины Великих Древних так и остались
ржаветь в ангарах, в лесах, среди болот и горных ущелий, но - как оказалось чуть позже -
Доброго Человека уже было не остановить. Разрушались Лучи, чума расползалась по
некогда плодородным землям, ткань реальности истончалась, время замедляло бег, чтобы
ускориться; я чувствовал дрожь земли, чувствовал… сердцем? Я не знаю.

***

Насколько себя помню, я всегда был другим. Отец понял первым, Ванней сразу увидел
это, а до того никто и не думал обо мне так.

Отец рассказывал мне, что когда мне не было и года, весной случилась страшная гроза. Я
расплакался, и меня было не унять, мать тщетно баюкала меня на груди, пела мне
колыбельную; я помню её до сих пор. Мы были дома одни, и она вынесла меня из
детской, чтобы дать воды, спустилась вниз, зажгла свечу. Огонь отразился в тёмном окне,
и его двойник сошёл с небес, ударив во флигель, где я обычно спал. Флигель выгорел
дотла, часть дома удалось спасти; никто не погиб.

Ещё один случай произошёл, когда мне было три года. Я уже говорил, правда, мало и
медленно, что огорчало мать; отец же улыбался в усы. Мужчина должен быть молчалив,
говорил он, и мать тоже поневоле улыбалась. Стояла поздняя осень, озеро только
покрылось льдом, и у берега он таял, открывая полоску чёрной воды. Деревья уже
облетели, ветер был порывистым и влажным, в воздухе пахло свежим снегом и тленом.
Как-то в ночь лёд окреп, и старший брат - ему стукнуло семь - решил с утра пораньше
сбежать на озеро, покататься на коньках. Он встал на них в прошлом году и не мог
дождаться зимы. Я проснулся раньше него и ждал, пока он пройдёт мимо кровати, а потом
вцепился ему в икру, как клещ. И держал до тех пор, пока на шум не прибежал отец;
брату досталось, а от меня никто не мог добиться ни слова. Через неделю в соседней
деревне хватились охотника, который как раз в то утро отправился проверить силки и
решил срезать путь через озеро. Его не успело отнести далеко; лёд разбили баграми и
выловили труп. Брат смотрел на его посиневшее, раздутое лицо и плакал. Я не плакал,
ведь брат остался жив.

В третий раз уже мне самому было семь. Приближался Праздник Жатвы, время грусти по
ушедшему лету и радости от нового урожая. Земля в тот год щедро дарила людям свои
плоды; на полях колосилась пшеница, в садах наливались яблоки, озеро кишело рыбой, а
летние дни были долгими и тягучими, как смола; мы с братом убегали на дальний плёс и
часами валялись на солнце, и облака казались нам Хранителями из той колыбельной,
которую уже пели другим, не нам. Брат приехал домой на каникулы, он уже два года
учился на подмастерье и кое-чего достиг; отец дважды проверял его в начале лета:
первый раз он метал ножи, второй - в одиночку провёл неделю в лесу. Отец поворчал для
порядка, мол, брат не выжил бы там зимой, но остался доволен; его скупая похвала была
для брата важнее, чем улыбка матери, которую он не видел с прошлого праздника
урожая. Он рассказывал мне о Гилеаде, о Зале Предков (Большом Зале, как называли его
мальчишки), о Корте, матёром убийце в шрамах, который выучил не одно поколение
стрелков. Тех же, кто не прошёл испытание, изгоняли на Запад, и не было кары страшнее:
брат говорил о ней шёпотом, а я словно наяву видел башни и флаги древней столицы,
ждавшей меня в мареве летнего дня, в десятках колёс на юг.

Лето катилось к закату, и наконец пришло время торжества. Урожай собрали, первый
хлеб испекли, сварили первое пиво, в коптильнях томилась форель. Деревенская ярмарка
с загадками была не чета столичной, но веселье лилось через край, как и грэф, и пляски
продолжались до утра. На следующий день отец собрал гостей на просторной веранде,
глядевшей на восток; уже полетели паутинки, вечера стали холодными, и кто-то сказал,
что утром на траву ляжет иней. Зажгли фонари, расставили блюда с форелью, овощным
рагу, зеленью и сыром, разлили по бокалам вино, мне в воду добавили немного грэфа. Я
сидел по правую руку от отца, рядом с братом, мать - по левую, а всего за столом было
человек тридцать: отец позвал и местных, и своих старых друзей, приехавших издалека.
Разговоры смолкли, отец взял в руки бокал старинного хрусталя, полный рубиновой
влаги, окинул взглядом стол, встал, чтобы сказать тост. Вдруг уши мне заложило, а
фонари потускнели; я видел всё вокруг как сквозь мутное стекло, людские лица
расплылись и стали бессмысленными, отблески света окрасили их кровью, запах вина
(крови) стал нестерпимым, и я, не помня себя, встал и пошёл вперёд; никто не заметил,
как я поднялся с места, только брат понимающе усмехнулся и стал дальше слушать отца.
А тот уже заканчивал тост во славу урожая, гости подхватили последние слова, но я
ничего не слышал; шёл и шёл вперёд на негнущихся ногах, и, когда отец уже подносил
бокал к губам, я рванулся к нему, время растянулось, а дальше была темнота.

Очнулся я наутро в своей постели. Хотелось пить, голова сильно болела, но в то же время
она была лёгкой и звонкой, как осенний лёд в ручьях. Брат пробрался ко мне в комнату и
рассказал о том, что случилось вчера. Я выбил бокал из отцовской руки, и хрусталь
разлетелся вдребезги, а вино пролилось на дощатый пол. Вечер был испорчен, тем более
что меня никак не могли привести в чувство. Гости посидели с полчаса и разъехались,
обещав быть сегодня в обед - не пропадать же еде. Меня наверняка ожидала порка,
прятаться не имело смысла; пока все спали, мне пришла в голову странная мысль -
вернуться на веранду. Я никак не мог от неё отделаться, брату было всё равно, и мы на
цыпочках прошли длинный коридор, спустились по витой лестнице и миновали столовую,
где в портьерах залегли тени; дверь тихо скрипнула, и мы выбрались на улицу. Стол не
стали убирать на ночь, и теперь он угрюмо маячил в утреннем тумане; а у торца, там, где
пролилось вино, темнела какая-то груда. Мы подбежали к ней, и кровь застыла у меня в
жилах: это была одна из отцовских борзых, уже успевшая одеревенеть. Глаза её
подёрнулись плёнкой, лапы застыли в последнем прыжке, язык вывалился наружу.

Как оказалось, в вино подмешали сильный яд. Кто и зачем - я не знаю, виночерпия
допросили, но он всё отрицал. После допроса его увезли в Гилеад, и больше я его не
видел. Отец же после этого случая стал странно на меня смотреть, оценивающе, что ли.
Словно бы у него разом открылись глаза. Потом уехал надолго, а вернулся с высоким
хромым мужчиной, чей взгляд проникал прямо в душу. Я пытался выдержать его, но не
смог, а мужчина вдруг негромко рассмеялся, и мне отчего-то стало тепло. Мне шёл
девятый год.

Этого человека звали Ванней.

Тогда он пробыл у нас недели две. Я сразу привязался к нему, и в чём-то он стал мне
ближе отца. Смутно я понимал это, но осознание пришло позже, уже во время обучения.
Мы вместе ходили в лес, где я знал тайные тропы, на озеро, блестевшее, как рыбья
чешуя. С берега, поросшего вереском, открывался вид на далёкие северные горы,
таявшие в сизой дымке; я мечтал о том, что пройду испытание и стану подмастерьем, и
мне поручат вылазку к ближайшему ущелью. В тех краях было неспокойно, и странные
вести доходили до нас: будто бы там появился один из Тринадцати, и Колдовская Радуга
опять ожила. В незнакомых мне названиях крылось что-то зловещее.

Страница: 1 2 3  < предыдущая | следующая >
© Дмитрий Тиманович, 2008


Вернуться к списку фэнфиков
случайная рецензия
Хорошая, душевная книга, наполненная автобиографическими и, я бы сказал, дружеско-писательскими советами. Ведь повествоание ведётся так, будто вы сидите со Стивеном за ужином или у него на веранде в городе Бангоре, штат Мэн, распиваете минералку или банку пива и мирно беседуете, поглядывая на закатное небо и поминутно смеясь таким чистым и непринуждённым смехом. У меня сложилось такое впечатление. Я читал книгу в школьные годы, а совсем недавно прослушал аудиоверсию Ларисы Ротных. Понравилось, понравилось и ещё раз понравилось, даже послушаю ещё раз, несмотря на плохое качество записи, но главное же содержание:) Читайте и наслаждайтесь. Не обязательно собираться стать писателем, а просто достаточно прочитать и насладиться тёплой атмосферой книги
Юрий Лой



© Программирование Дмитрий Голомолзин, Dandelo, 2011
ИСПОЛЬЗОВАНИЕ МАТЕРИАЛОВ САЙТА ВОЗМОЖНО ТОЛЬКО С РАЗРЕШЕНИЯ АВТОРОВ И УКАЗАНИЯ ССЫЛКИ НА САЙТ Стивен Кинг.ру - Творчество Стивена Кинга!
ЗАМЕТИЛИ ОШИБКУ? Напишите нам об этом!
Яндекс.Метрика