Warning: Missing argument 3 for GetSources(), called in /var/www/u1238823/data/www/stephenking.ru/fanfics/index.php on line 743 and defined in /var/www/u1238823/data/www/stephenking.ru/fanfics/index.php on line 351
Дмитрий Тиманович. Бездна - Фэнфики - Стивен Кинг.ру - Творчество Стивена Кинга
Стивен Кинг.ру - Фэнфики
а знаете ли вы, что…

НаградыПолный список литературных премий, полученных Стивеном Кингом за свои произведения (а также перечень номинаций), доступен в разделе "Награды"!

цитата
Запахи здесь присутствовали просто ужасные. Поэт, который обладал бы таким же нюхом, как Волк, назвал бы это "запахом прокисшей мечты".
Стивен Кинг. "Талисман"
Дмитрий Тиманович
"Бездна"
2009
Страница: 1 2 3 4  < предыдущая | следующая >

1.

Джейк Чеймберз падает в пропасть, уже прикоснувшись к свету.

Как в страшном сне

(а это и есть сон, Роланд не отпустил бы его, он обещал)

он медленно, очень медленно падает, Джейк – это осенний лист, сорвавшийся с ветки в безлунную ночь. Он видит ярко-синие глаза стрелка, видит его силуэт, угольно-чёрный на сером фоне. Роланд молчит, но глаза выдают его: в них плавится боль, как если бы Башня обрушилась бы, погребая под собой мириады миров. Или, вернее, если бы он сам не дошёл до Кан-Ка Но Рей, сражённый пулей, голодом или чумой. Роланд молчит, он начинает мерцать, и последнее, что слышит Джейк перед тем, как бездна жадно хватает его, это звон колоколов, переходящий в набат…

2.

…первый раз Роза коснулась его в детстве. Джейку исполнилось семь – хорошее число, число силы, в тот год, когда его отца перевели на новую должность в Нью-Йорк. Большое Яблоко, скажете вы, и окажетесь правы. Всё в нём показалось ему большим, да что там: просто огромным. Джейк первый раз летел на самолёте, и, когда лайнер заходил на посадку, под ним загорелось море огней. Закатное небо стало цвета крови, но Джейк прирос к иллюминатору и заворожено смотрел на цепочки, гирлянды, скопления оранжевых звёзд. Он не заметил, как самолёт сел, не запомнил, как родители получали вещи; только выйдя на воздух, в нью-йоркский вечер, он опять пришёл в себя.

Их встречал здоровенный негр-таксист с улыбкой до ушей. Если тебя спросят, как у нас дела, то помни, сынок: нужно сказать, что мы понемногу идём в гору, говорила ему мать. Она никогда ему не лгала, хотя и любила по-своему, отстранённо. Джейк пока не догадывался о причине, но кое-что подозревал; позже он узнает о таблетках в ванной, да и о многом ещё. Так что при виде таксиста с табличкой, услужливо загрузившего чемоданы в багажник, Джейк не очень-то удивился. А потом и вовсе забыл про него: скоростная автострада промелькнула мимо, подмигнула огнями, и за последним поворотом плавно показался город.

Нью-Йорк подавлял, нависал, надвигался угрожающе; Джейк чувствовал, хотя и не смог бы передать словами, как, сколько зла скрывается за фасадами небоскрёбов, прячется в узких проходах между домами, в тенях Центрального парка, на задворках магазинов с яркими, кричащими витринами. И вместе с тем его не оставляло ощущение радости, растущей изнутри. Словно бы отец, вечно погружённый в свои расчёты (рейтинги, вот за что стоит побороться), разбудил его поутру и они отправились на рыбалку на Долгое озеро. Эта мечта не оставляла Джейка целый год, и ей так и не суждено было осуществиться. Но здесь – он чувствовал, и сердце его пело – она каким-то странным образом воплотится в жизнь.

Такси попало в пробку на углу Второй авеню и Шестидесятой улицы. Машины бешено сигналили, в динамиках пел Фрэнк Синатра – о незнакомцах и любви, нескончаемый поток прохожих с брифкейсами, букетами цветов, бумажными пакетами, с собаками на длинных поводках, в пальто и плащах, в вечерних платьях и джинсах обтекал автомобиль. Джейк смотрел в тёмное окно, как на экран кинозала, любовь вибрировала в воздухе, а в песню 60-х годов начала вплетаться другая. Ангельская. Он не смог бы найти слова лучше; эпитета, не так давно Джейк услышал новое слово и пристал к отцу. Тот рассеянно объяснил ему, что оно значит, а Джейк долго потом перекатывал его во рту, пробуя так и сяк. Что-то в нём влекло его, как и песня, звучавшая с юго-запада, часть слова, которая была наполнена смыслом сама по себе.

Примерно через четверть часа пробка тронулась, погасли, зажглись и снова погасли тормозные огни “кадиллака”, шедшего впереди. Такси начало набирать скорость, но двигалось ещё очень медленно. Улицы по правую руку сменяли друг друга: Пятьдесят Девятая, Пятьдесят Седьмая, Пятьдесят Вторая. А песня, лившаяся из незримого пока источника, набирала силу. Казалось, что автомобиль плывёт в густом желе, что его качает волна, с каждым покачиванием приближая его

(и Джейка)

к колыбели. Туда, где сходятся все пути, к великой тайне, открытой для всех, и в то же время надёжно хранимой до поры. В средоточие всех миров. Слова пришли ему на ум в какой-то момент, всплыли из глубины, где находились всегда. Интуитивно он понял их истинную суть и, заслушавшись песней, полностью ушёл в себя. И вдруг с удивлением обнаружил, что к нему кто-то обращается. Грубый, но добрый голос произнёс какие-то слова, донёсшиеся до Джейка издалека. Он очнулся – в который раз за день – и увидел в зеркале заднего вида глаза водителя с яркими белками. Такими же яркими, как и его улыбка: любая звезда с Беверли-Хиллз ей бы позавидовала. Улыбка на миллион, как говаривал Элмер, его отец. И эти глаза смеялись.

“Эй, парень!” – сказал таксист. “Любишь старину Фрэнка, не так ли?”

Джейк помотал головой, мельком посмотрел в окно. Там был угол Сорок Девятой, а за ним опять начиналась пробка, более того, машины пересекали авеню справа, закрывая путь.

Джейк перевёл взгляд на отражение в зеркале. Странно, но ему показалось, что кроме них с водителем в такси не осталось никого. И в каком-то смысле это было именно так: и мама, и папа Джейка (мать и отец, поправил его внутренний голос) задремали в унисон, сказывался долгий перелёт. Или так на них повлияла песня. Джейк думал, что да, она их… околдовала. Ещё одно сложное слово, давшееся ему с трудом; колдовство, чары, магия – насколько он помнил себя, ему нравились древние легенды, и в шесть лет мама (мать) впервые прочитала ему одну, ту, о рыцарях Круглого стола. А потом ещё и ещё, она уже клевала носом, но Джейк безжалостно будил её, пока не становилось слишком уж поздно (часов девять вечера). О короле Артуре и его верных друзьях. О Мерлине. О мече, появившемся из воды.

“Эй, да ты опять замечтался!” – беззлобно, полушутя сказал таксист.

“Простите?” – сказал Джейк. “Сэр?” “Ну надо же, сэр! Чтоб я лопнул!” – прогромыхал таксист и расхохотался. Джейк с опаской посмотрел по сторонам: родители спали так же безмятежно.

“Меня никто так лет десять не называл. С тех пор, как уволили в запас. Кстати, как тебя зовут, парень?”

“Джейк. Джейк Чеймберз.”

“А меня Джон. Джон Уорден, если угодно. Очень приятно.”

“Очень приятно, сэр.” – сказал Джейк, ожидая очередного взрыва хохота. Но Джон лишь сверкнул улыбкой, выжал сцепление и переключил передачу. Пробка снова двинулась на юго-восток, как дрейфующая льдина. И, на мгновение закрыв глаза, Джейк ощутил правильность происходящего. Будто бы элементы гигантской головоломки ложились каждый на своё место, один за другим. И конец этой работы был близок. Совсем рядом, через три перекрёстка.

…После Джейк не раз пытался вспомнить, что же с ним на самом деле произошло, когда они подъехали к Сорок Шестой. Он видел всё смутно, как через запотевшее стекло, при этом понимая, что разгадка ещё впереди. Были ли это обрывки странного, ещё не сбывшегося сна? Джейк не знал, но случившееся с ним было чудом, безусловно. Время остановилось, окружающий мир потерял смысл. Остался только он, ребёнок, в котором впервые проклюнулся росток будущего стрелка. И Роза, тогда Джейк ещё не знал о ней, но ощутил её присутствие как маленькое горячее солнце, звёздный круговорот, куда его тянуло всё сильнее; и в итоге затянуло.

…Джейк и видит, и не видит проезжающий мимо город. Такси движется медленно, странно, машин впереди как будто стало меньше. Джейк смотрит в окно, как в иллюминатор субмарины, там идёт немое кино. В кадре не хватает Фреда Астера, думает он, и беззвучно смеётся. Звуки исчезли, пропала песня Синатры, умолк Джон, ведёт себе машину, как ни в чём ни бывало. Ну и пусть, пусть это пение длится вечно, он готов слушать его до конца времён. Так оно и будет, приходит мысль, и Джейк соглашается с ней. Гармония счастья, аккорды, звучащие как слова, и слова бесконечного гимна, вливающиеся в сознание. Переполняющие его, как вода трюм. Это последние мысли Джейка, субмарина тонет, и дальше он не думает, а только воспринимает образы. Мир в тени иного мира, фильм за пределами того, что за окном.

Джейк видит пустыню, апофеоз всех пустынь, и маленькую тёмную фигурку, которая медленно идёт на запад под палящим солнцем. От фигурки исходит неясная угроза, в то же время она так слаба – пешка на шахматной доске, что метит в ферзи. Вдруг она оборачивается, чувствуя чей-то далёкий взгляд. Тает в мареве дня. Кадр сменяется, перед Джейком тот же пейзаж, выжженная солнцем, бескрайняя пустошь с редкими клочьями травы. Но теперь не полдень, а закат; полоска неба алеет у горизонта, над ней размазаны сиреневые облака. У костра на растрескавшейся от засухи земле сидит человек, но не тот, другой. Лицо его скрывает шляпа, рука чертит в воздухе знаки, Джейк слышит его мысли, но не может их разобрать. Слова песни складываются в созвездие, и

кадр меняется. Джейк видит круг из камней, древний, таящий соблазн. В тенях, в листве, в корнях деревьев вокруг прячутся лики. Ветер, сухой и бесплодный, доносит до него запах жимолости. Луна льёт белёсый свет на поляну, на камни, на то, что внутри. А внутри тянущее, притягательное, влажное, стыдное, странное. Мысли его путаются, оно далеко и близко, не описать. Без облика, но в обличье женщины, слишком сложно, но манит и зовёт в паутину эмоций. Над ней крещендо звучит зов, пока незнакомый Джейку. Он протягивает руку к камням, к влажным покрытым мхом камням, но песня сильнее, она хватает его. Джейк вжимается в сидение такси, закрывает глаза, и

видит тоннель под скалами, чёрный как ночь. Долгий, прямой, как стрела, червоточина в сердце гор. В глубине его тлеют болотные огоньки, как будто бы мысли, но они так бессвязны, пусты. Там живёт ужас в пригоршне праха, откуда эти слова? И не слова вовсе, а образы, во тьме притаилась смерть, не его ли? Джейк слишком мал, чтобы думать о смерти, Томми ещё не родился и не попал под машину, родные живы и рядом и спят. Он отбрасывает от себя последнее видение, пение замирает, он выныривает из глубины в оранжевый свет, а из него появляется чьё-то глянцево-чёрное лицо, и…

Страница: 1 2 3 4  < предыдущая | следующая >
© Дмитрий Тиманович, 2009


Вернуться к списку фэнфиков
случайная рецензия
Понятно! Начитался Фрейда! А ведь папа с ней ничего не сделал... Собака молодец, нечего мясу проподать!!!! Ням-ням...
Рыжик



© Программирование Дмитрий Голомолзин, Dandelo, 2011
ИСПОЛЬЗОВАНИЕ МАТЕРИАЛОВ САЙТА ВОЗМОЖНО ТОЛЬКО С РАЗРЕШЕНИЯ АВТОРОВ И УКАЗАНИЯ ССЫЛКИ НА САЙТ Стивен Кинг.ру - Творчество Стивена Кинга!
ЗАМЕТИЛИ ОШИБКУ? Напишите нам об этом!
Яндекс.Метрика